«Всюду беда и утраты,
Что тебя ждет впереди?
Ставь же свой парус косматый,
Меть свои крепкие латы
Знаком креста на груди».
Странная песня о море
И о кресте, горящем над вьюгой...
Смысла ее не постигнет
Рыцаря разум простой.
Голос мой глух и бессилен
Темный напев передать.
Всюду со мной неудача!
Песни любимой Изоры
Я не могу повторить...
Яблони старый ствол,
Расшатанный бурей февральской!
Жадно ждешь ты весны...
Теплый ветер дохнет, и нежной травою
Зазеленеет замковый вал...
Чем ты, старый, ответишь тогда
Ручьям и птицам певучим?
Лишь две-три бледно-розовых ветви протянешь
В воздух, омытый дождями,
Черный, бурей измученный ствол!
Так и ты, несчастный Бертран,
Урод, осмеянный всеми! —
Начнутся пиры и турниры,
Зазвенит охотничий рог,
Вновь взволнует ей сердце жонглер
Непонятною песнью о море...
Чем ты, старый, ответишь весне?
Лишь волненьем любви безнадежной?
О, любовь, тяжела ты, как щит!
Одно страданье несешь ты,
Радости нет в тебе никакой!
Что ж пророчит странная песня?
«Сердцу закон непреложный —
Радость — Страданье одно!»
Как может страданье радостью быть?
«Радость, о, Радость-Страданье,
Боль неизведанных ран...»
Кто здесь поет и бормочет?
Сторож замка.
Ах, это вы, Рыцарь-Несчастие! Прошу вас, отойдите от окна! Моя госпожа нездорова, ее расстраивает ваше пенье.
Я отойду.
Святой отец, как вы меня перепугали!
Я не хотел вас пугать, прекрасная дама.
Вы, верно, ждете графа?
Нет, не графа.
Или, чтобы паж передал графине...
И не граф, и не графиня, и не паж... вы не очень проницательны, моя красавица...
Святой отец, я теряюсь в догадках...
Дело проще, чем вы думаете, дорогая Алиса.
Ваш сан, ваш возраст...
Ну, это я сам знаю, плутовка... ты не откажешься от маленького подарка...
Кто-то идет сюда... оставьте меня, я буду кричать!
Святой Иаков! Хорошо же, я вам это припомню...
Кто здесь шепчется в темноте?
Это я... прекрасный паж... мне страшно... мне почудилось, что здесь кто-то есть...
Без сомнения, Алиса. Сейчас в эту дверь шмыгнуло его преподобие.
Гадкий старикашка!
Что он вам сделал?
Он покушался на мою честь... ах, Алискан, я теряю сознание... я падаю... помогите мне...
Что ж я могу сделать? Жалуйтесь графу.
И вы не поможете мне, прекрасный паж?
Я не понимаю даже, о чем вы говорите, придворная дама. — Проводите меня к вашей госпоже. Она жаждет звуков моей лютни.
«Кружится снег...
Мчится мгновенный век...
Снится блаженный брег...»
Не помню дальше... странная песня! «Радость-Страданье... сердцу закон непреложный...» Помоги вспомнить, Алиса!
Чем я могу вам помочь, госпожа, если даже доктор не помогает.
Все средства испробованы, но не принесли облегчения больной. Тем не менее, я продолжаю утверждать, вслед за Галленом и Гиппократом, что болезнь называется меланхолией...
Оставь меня, доктор, ты все равно ничего не поймешь.
«Сердцу закон непреложный...» любить и ждать. «Радость-Страданье...» да, и страданье — радость с милым!.. Не так ли, Алиса?
Да, госпожа, мне тоже кажется, что так.
Тоска, тоска, Алиса! — Дай сюда шахматы! — Паж, песню!
Спеть вам сегодня песню, которую поют при Аррасском дворе?
Пой, что хочешь.
«День веселый, час блаженный.
Нежная весна.
Стукнул перстень драгоценный
В переплет окна.
Над долиной благовонной
Томный запах роз.
Соловей тебе влюбленный
Счастие принес...
Аэлис, о, роза, внемли,
Внемли соловью...
Все отдам Святые Земли
За любовь твою...»
Ваш ход, госпожа моя.
Ах!
Опять задумались вы?
Томной песни звуки так сладки...
Какая песня?
Если б знал я причину печали...
Я не знаю сама.
Правда, не прежняя вы...
Что? простой соловей для розы из роз!..
Как сказать ты умеешь красно?!
Верно, фея тебя научила
Объясняться в любви!
Вы опять надо мной смеетесь...
Разве знал я фей, кроме вас?
Что? мне в льстивых речах?
Разве яркая бабочка я?
Горек мне мед твоих слов!
Шах королеве и королю!
Слава богу!
Довольно скучать над игрой! —
Чем мне, мой паж чернокудрый,
Горю помочь твоему?
Вспомните прежние игры!
Вспомните: только весной
Мы на поляне зеленой
В плясках беспечных
Коротали легкую жизнь...
Паж, не забудь: я — твоя госпожа!
Она больна, Алискан.
«Сердцу закон непреложный...
Радость-Страданье...»
Вы песню твердите,
Которую пел кривляка наемный.
Пусть! — песню он пел не свою...
Какой-нибудь жалкий рыбак
Из чужой и дикой Бретани
Непонятную песню сложил...
Паж, ты ревнуешь? —
Успокойся... его я не знаю... —
Ах... кто знает? вернется пора,
Может быть, на зеленой поляне
К нам вернется прежняя радость...
Нет!.. Теперь — все постыло и дико...
Жизнь такая не явь и не сон!
Она положительно сходит с ума...
Я думаю, это уже случилось... предпочесть вам... кого же?..
И нам придется проскучать всю зиму...
Вам грустно, прекрасный паж?
Она не придет сюда?
Нет, в этот час, вы знаете, она всегда мечтает... и видит сны... В этот час никто не придет сюда.
Клянусь святым Иаковом Кампостельским, они приводят меня в бешенство! Ты знаешь, Оттон чуть дышит!
Ваша милость, ума не приложу, о чем вы волнуетесь. Пошлите новый отряд рыцарей, и непокорные вилланы будут уничтожены.
Давно ли беднягу Клари до полусмерти исколотили дубьем?
У вас есть вассалы получше Оттона и Клари. К тому же, говорят, граф Симон Монфор уже идет из Парижа помочь нам сломить еретиков...
Когда еще дойдет Монфор!..
Позвать Бертрана!
Входит Бертран.
Ну, какие вести?
Плохие, ваша светлость. Граф Раймунд
В Тулузе войско снарядил...
Убийца!
И греховодник к тому же: пять жен — и ни одного законного сына...
Под знамя их встал Монсегюр...
Сосед мой!
Епископу их новому присягу
Принес он, а именье роздал нищим...
Мошенник! — Вот кто оскорбил Клари!
Не думаю. Враги нам эти люди,
Но все же чтут евангелье они
И рыцарей чужих не убивают
Исподтишка...
Одна все это шайка!
И мужичье с дубьем, и сюзерены,
Забывшие и господа и папу,
И их вассалы-оборванцы...
Но...
Молчи! Ты сам, пожалуй, той же масти,
Как все вы, неудачники и трусы,
Которых выбивают из седла
На первом же турнире...
Ваша светлость,
Монфор, сказали мне, теперь в Лионе...
Ты думаешь, нам этого довольно?
Вы знаете, всегда готов служить я
И госпоже моей, и вам...
Что ж, Рыцарь —
Несчастие! Хоть раз нам докажи,
Что рыцарь, а не трус ты! — Нынче ночью
Узнать ты едешь, близко ли теперь
Симона доблестное войско!
Еду.
Да приноси, смотри, получше вести.
И не накаркивай нам новых бед. — Ступай!
Что верно, то верно! Это не рыцарь, а ворона в рыцарских перьях...
Почтенный духовник, у меня голова идет кругом...
Э, не беспокойтесь, ваша милость. С дьяволовыми ткачами мы сладим. Обратите лучше внимание на то, что делается в замке...
Измена?
Нет... но...
Говори!
Isora, coniunx vestra, aliquantulum male sorbia est.[*]
Ничего не понимаю! Говори по-человечески!
Супруга вашей милости...
Моя жена!
На столе у ее постели лежит роман о Флоре...
Что же из этого?
И о Бланшефлёре... вместо молитвенника. А вы знаете, что романы сочиняют враги святой церкви?
Крамольники!
Ну да. Самозванного папу чтут люди, которые бьют ваших рыцарей. А людей, которые бьют рыцарей, хвалят сочинители романов...
Я говорил, что это все — одна шайка!
И всему этому учит вашу супругу ее придворная дама...
Проклятие! Если бы я знал это прежде!
Спокойствие, ваша милость. Она идет сюда. Расспросите ее, не показывая вида, будто что-нибудь знаете.
Ваша светлость, госпожа моя больна...
Вот как! Давно ли?
Сегодня с утра она не принимает пищи...
Слышите, ваша милость...
Вы звали доктора?
Доктор сказал, что болезнь происходит от меланхолии; а там, где избыток меланхолии, тело испорчено, и легко лишиться рассудка...
Помоги нам, святой Иаков!
Госпожа сильно скучает днем, а по ночам мечется, кусает подушки и твердит чье-то имя...
Чье имя?
Я не могла расслышать... кажется, она бормочет: «Странник».
«Странник»?
Так зовут рыцаря... сочинителя песни...
Вот видите, ваша милость: роман родит песню, песня родит рыцаря, а рыцарь родит...
Госпожа не может забыть песни с тех пор, как у нас пели жонглеры...
О чем там поется?
Это известно заранее: о соловье и о розе.
Нет, о розе и о соловье там нет ни слова. Я совсем не понимаю песни, хотя госпожа не раз повторяла ее.
В таком случае, может быть, она сошла с ума!
Мне самой приходило это на ум, ваша светлость.
Изменники! Позвать сюда доктора!
Что? с моей женой?
Melancholia regnat...[**]
Тысяча проклятий! Они все говорят по-латыни, когда дело касается моей жены!
Ваша милость, супруга ваша подвержена меланхолии, которая холодна, суха и горька. Царство меланхолии длится от августовских до февральских ид...
Святой Иаков! Да ведь февраль уже на дворе!
Ничего не поделаешь, придется еще подождать, ваша милость. Скоро начнет прибывать кровь; а когда крови накопится слишком много, мы выпустим ее через нос, как учат древние мудрецы Галлен и Гиппократ...
Здесь скрывается иносказание...
Святой Иаков, я сам лишаюсь рассудка! Святой отец, что теперь делать?
Положитесь на меня, ваша милость, я дам добрый совет...
Idem — melancholia regnat...[***]
Доктор, ты дождешься виселицы!
Госпожа, будьте осторожней, ради бога. Граф встревожен; он, кажется, догадывается, за нами подсматривают. Ваша болезнь — зимняя скука, не более.
Нет, в сердце моем — весна.
Но за семнадцатой этой весной
В сердце повеял мне холод сырой,
Точно туманом дохнул
Яблони ствол за окном...
Видишь, старые, черные ветви
В небе дождливом, как крест...
Сердце, как яблоня, плачет...
«Радость-Страданье...
Сердцу закон непреложный...»
Все это вам набормотал Рыцарь-Несчастье. Поверьте, весна возвратит вам здоровье и радость...
Слушай, Алиса!
Нынешней ночью
Странный приснился мне сон...
Будто сплю я в лунном луче
И слышу, как плещется море,
И запахом смол незнакомых
Воздух кругом напоен...
Внезапно, из-под земли,
Словно из темного гроба,
Встал предо мною неведомый рыцарь...
Кудри, светлее льна,
Рассыпались по плечам...
Сердце так бьется, так бьется...
И, упав на колени, в восторге
Я вскричала: «Неведомый гость!
Имя свое назови!..»
Он безответен...
Прикоснуться к нему не смею,
Но странно и сладко молиться ему!
И черная роза — чернее крови —
Горит на светлой груди...
«Странник! Странник!» — вскрикнула я...
Слышу странный звон, вижу свет,
И очнулась в слезах...
А в ушах — тот самый напев,
Но иначе, чем пел жонглер...
Видела ты, что подушку мою
Я зубами рвала!
И рубашку рвала на плече!
Слышишь ты, как сердце стучит...
И в ушах — этот вечный напев:
«Радость-Страданье...»
Нет, не могу повторить!..
Тише, во имя всех святых! Здесь кто-то есть...
Так вот какие сны вам снятся! Все передам графу! Вам хватит времени на чтение романов в Круглой башне!
Что он сказал?
Он грозил заточеньем...
Святой Видиан! Что делать теперь?
Не знаю... ждать... покориться...
Проклятие! — Я разорву им сердце! — Недаром в сердце матери моей течет испанская кровь!
Госпожа, тише... кто-то под окном...
Бертран!.. — Рыцарь! Войдите! Осторожней!
Чему поможет этот урод... несчастные мы...
Госпожа, чем могу вам служить?
Вы исполнить могли бы
Порученье, рыцарь, мое?
Госпожа, все, что в силах моих...
Приказанья жду я, не просьбы...
Но смогу ли?
Граф на север послал меня...
На север!
Да. Сегодня в ночь.
О!.. Рыцарь! Вы преданы мне?
Напрасный вопрос...
Время не терпит!
Мне заточенье грозит...
Не терзайте сердца
Признаньем жестоким...
Вы — сторож замка.
Знаете Круглую башню?
Знаю давно.
«Башней Вдовы Неутешной» зовется она...
Есть там ход потайной?
Есть! В углу, прикрытый плитой...
Для вылазки был он когда-то пробит...
Дальше!
Дорог мне каждый миг!
Есть рыцарь... есть песня...
Песня мне спать не дает...
Госпожа, я знаю ту песню!
Знаете вы! —
Вы должны мне певца отыскать,
Хотя бы пришлось
Все страны снегов и туманов пройти!
«Странник» — имя ему...
Черною розой отмечена грудь...
Так открылось мне в вещем сне!
Госпожа! Порученье ваше
Похоже на детскую сказку...
Но — недаром жизнь сурова со мной:
Знаю, в детских снах
Больше правды, чем думают люди!
Погибну, или исполню:
Странник будет у вас!
Клянитесь теперь молчанье хранить
Обо всем, что сказано здесь!
Чем клясться?..
Надо ли клятв?..
Я клялся бы розой,
Вы — краше всех роз...
О! И вы учились учтивым словам? —
Нет, бОльшим клянитесь!
БОльших клятв не смеет
Бедный рыцарь давать...
Клянитесь, клянитесь!
Клянусь, что живым не вернусь,
Если Рыцаря я не найду!..
Вечной верностью Даме клянусь!
Рыцарь, кто ваша дама?
Имя не смею сказать...
Я приказать вам могу...
Отпустите в далекий путь...
Нет, нет... только имя одно...
Встань, Бертран, мой верный вассал!
Теперь — я верю тебе.
О, как сильна и прекрасна любовь!
Даже этой породе,
Низкой, смешной и ничтожной,
Рыцаря верность дает...
Ну, урод несчастный!
Ступай, не жди, не надейся.
Страсти чужой послужи.
Ни слова, изменница! Я знаю все!
Зачем ты здесь?
Ваша светлость, он сам ворвался сюда!..
Негодяй! Я убил бы тебя на месте, если б ты не был так жалок! Урод! Собака! — Какой прекрасный вкус для придворной дамы!..
Ваша светлость...
Молчите! Низкая тварь! Вот чем занимаетесь вы, вместо того, чтобы следить за нею! Вы разделите участь вашей госпожи!
Или вы хотите вернуться в свои Толозанские Муки? За все заботы вы платите мне золотом Тулузы!
Мой повелитель, я послушна вам.
Вы поняли, что спорить со мной бесполезно! Сейчас, не медля, — в Башню Неутешной Вдовы! И да поможет вам исправиться святой Иаков Кампостельский! — Ступайте!
А ты, несчастный урод, умеешь только каркать, как ворона, и приставать к придворным дамам! Ты забыл, может быть, мое порученье!
Я еду, как вы сказали, сегодня в ночь.
Все узнай! Я буду ждать месяц, два месяца! Если вести твои будут также плохи, — не сносить тебе головы! Если же ты привезешь мне доброе о графе Монфоре, — я прощу тебя, Рыцарь-Несчастье!
Прекрасная обманщица!
Пускай умру, я должен ей помочь.
Что б ни было — вперед! — На север, в ночь!
Куда я заехал? Снег слепит глаза, ветер свистит в уши! Безумец! Все равно — вперед, усталый конь!
«Не верь безумию любви!
За радостью — страданье!
За радостью — страданье!»
«Не спи, король, не спи, Граллон,
Твой город в воду погружон!
Кэр-Ис лежит на дне морей,
Проклятье дочери твоей!»
«Проклятье дочери твоей!»
Эй, рыбак!
С нами крестная сила! За снегом ничего не разобрать! Был рыцарь, теперь — ты! Я думал, это мой голос раздается в скалах. Или ты призрак?
Ты кричишь на меня, однако поешь мою песню.
Какую твою песню? Сумасшедший ты, что ли? Эту песню поют и в Плугасну, и в Плуэзеке, и у нас, в Плугерно.
А где был город Кэр-Ис?
Да, говорят, здесь неподалеку. Видишь ту кучу камней на берегу?
Вижу. Впереди — лев, потом — конь...
Никакого там нет коня, а просто — камни, и в камнях — заводь. Туда летом заплывают самые жирные крабы. Вот там, говорят, и ходит каждый сочельник святой Гвеннолэ. — А тебя откуда бог несет?
Я — из Трауменека.
Трауменека? — Не слыхал что-то.
Ведь здесь недалеко Аберврак?
Ну да, монастырь...
Так мимо монастырского сада — к колодцу, от колодца — в гору, до первых домов Ландеда...
Кто же не знает Ландеда! Мы все туда на праздник ходим...
Поверни, не доходя до церкви, налево, полем, там скоро и будет Трауменек.
Этот замок называется — Трауменек?
Ну, разумеется, да.
Так это — Трауменек... И чудак же, должно быть, тамошний сеньер!
Почему ты думаешь?
Не я один, все так; он, говорят, сам пасет свое стадо; а стадо у него всего-навсего три петуха. Живет бедно, должно быть скупой. Другие рыцари пируют и дерутся на турнирах, а этот знай бродит да рассказывает сказки... А ты чем там занимаешься?
Признаться, рыбак, ведь это я и есть сеньер Трауменека.
С нами крестная сила! Не подумайте, сеньер, что я — в насмешку, мало ли чего у нас...
Это правда, рыбак. У меня — крест на груди, а крест дается не для забавы...
Крест на груди, а я-то и не разобрал сразу... Конечно, господин, для богатых людей закон не писан...
Опять тот же камень! — Кто там? Эй, бродяга!
Не кричи зря на людей. Сам ты кто?
Рыцарь.
А я — сеньер.
Ты что-то не похож на сеньера.
Я докажу тебе, что это правда! Берись за меч!
Спаси, господи! Эти рыцари вечно дерутся!
Плохо ты бьешься, сеньер! Проси пощады, или я отрублю тебе голову!
Прошу пощады. Ты видишь, я стар.
Не стоило мне тупить свой меч, старик! — Обещай исполнить то, о чем я тебя попрошу.
Ты нравишься мне, и я исполню, что ты попросишь. Не откажись отдохнуть у меня в Трауменеке.
Спасибо. Я не устал, но конь мой устал от долгого пути.
...И старый король уснул...
Тогда коварная дочь,
Украв потихоньку ключи,
Открыла любовнику дверь...
Но дверь в плотине была,
Хлынул в нее океан...
Так утонул Кэр-Ис,
И старый король погиб...
Где же был этот город Кэр-Ис?
Вон там, в этих черных камнях...
Слушай дальше: проклятие ей!
За то же святой Гвеннолэ
Превратил ее в фею морскую...
И, когда шумит океан,
Влажным гребнем чешет злая Моргана
Золото бледных кудрей.
Она поет, но голос ее
Печален, как плеск волны...
Странный ты человек!
О сиренах, о королях,
О городах подводных
Много ты мне рассказал!
Но не знаю, кто же ты сам?
Не думал я, когда бился с тобой,
Что под шлемом твоим
Серебрятся кудри седые.
Правда, ты слаб,
Но как мальчик дерзкий ты бьешься,
Правда, бела у тебя голова,
Но звончее рога твой голос,
Как у юноши, взор твой горит!
Не думал и я, что в твоих волосах
Так много прядей седых!
Верно, ты жизнью обижен?
Но, хоть голос твой
Глух и печален,
Лик твой, добрый мой гость,
Несказа?нно нравится мне!
Спасибо за ласку!
Да, правда, нужда и горе
В жизни достались мне.
Тем нежнее сердца коснулось
Доброе слово твое.
Я — Бертран из Тулузы.
Ни о чем не напомнит тебе
Это темное имя.
Ты же, верно, богат был и знатен?
По речам и осанке — ты рыцарь...
Верно, Гроб защищал ты Господень?
Выцвел крест на груди у тебя...
Нет, я тоже рыцарь безвестный,
И не плавал я в Землю Святую,
Хоть похож на странника я...
Что ты смотришь так пристально, друг?
Назови мне имя твое.
Гаэтаном зовусь я.
Из Арморики милой я родом...
Видишь, вот — все владенья мои:
Чуть заря, у меня в Трауменеке
Начинают петь петухи...
И другие — там, за холмами,
И еще, и еще... и последним
Запоет монастырский петух...
А я, пробудясь с петухами,
Слышу, как сквозь туман родимый
Сеет прохладный дождь,
И шумный зовет океан...
Снова дрогнули брови твои!..
Чудным словам твоим внемля,
Вспомнил я дело одно...
Что же, сеньер Трауменека,
Давай расскажем друг другу
О жизни нашей... Союз,
Заключенный в звоне мечей,
Словом мы крепче скрепим!
Больше, чем другом,
Братом твоим
Назваться хочу!
Начинай ты первым рассказ!
Гаэтан, печальна
Будет повесть моя.
Сыном простого ткача из Тулузы,
С малых лет я на службу попал.
И за долгую службу в замке
Граф меня опоясал мечом...
Однажды, во время турнира,
Подлым ударом плохого бойца
Выбит я был из седла...
Великан неуклюжий с дельфином в гербе
Наступил мне ногою на грудь...
Но махнула платком госпожа —
И пощадили меня...
О, как горел я стыдом и гневом!
Как умолял я мне сердце пронзить!
Но жизнь оставили подлые мне...
Низкое время!
Рыцарей лучших не ценят!
Никто с той поры не дает мне проходу,
Все мне смеются в лицо...
И она смеется, я знаю,
В своем высоком окне...
Но привет, или тень привета,
Видел я от нее одной...
Как травка от розы, далек от нее я...
Да и может ли рыцаря ум
Проникнуть в тайну женской души!
Печален, брат, твой рассказ...
Глупые, злые люди!..
Сам я сейчас испытал
Пламень ударов твоих! —
Как заехал ты к нам, скажи...
Два порученья есть у меня:
Должен узнать я, скоро ль Монфор
Нам поможет восстанье смирить...
И у нас говорят о Монфоре,
Но, если б они и позвали меня,
Я под их орифламму не встану...
Брат, значит ты веришь,
Что в жилах у нас
Одна — святая французская кровь?..
Жестокий Монфор тем самым мечом,
Которым неверных рубил,
Братскую кровь проливает...
Под чье же ты знамя пойдешь?
Знамени нет для меня.
Я останусь один.
Тебе легко говорить,
А я ведь на службе... Что? я могу,
Пышного зАмка сторож несчастный!
Лишь сам не участвую я
В охотах на нищих крестьян...
Ты должен покинуть тот край!
Покинуть! Нет, ты не понял меня!
Я, как ты, не верю в новый поход,
Меч Монфора — не в божьей руке...
Но разве могу изменить,
Чему всю жизнь я служил?
Измена — даже неправде —
Все изменой зовется она!
Я там умру, где сердце осталось!
Недаром «Несчастьем» прозвали меня!
Службой связан ты, бедный?
Тяжки, должно быть,
Цепи земные...
Я их не носил никогда...
Так же ли трудно другое твое порученье?
Пусть напрасно заехал я в ваши туманы,
С Толозанской дороги свернув! —
Рыцаря долг
Тайну Дамы свято хранить.
Я не отвечу тебе.
Непонятны мне речи твои...
Нетерпеньем горю я
Выслушать повесть твою!
Странное чувство
Твой взор и твой голос
Рождают во мне!
Не верю в предчувствия я,
Но сдается,
Что послан ты мне
В награду за долгий путь!
Слушай! — Я стар,
И жизнь одинока моя,
Но трижды прекрасна жизнь!
И трижды превратна она!
Возле синего озера юная мать
Вечером поздним, в тумане,
Отошла от моей колыбели...
Фея — младенца меня
Унесла в свой чертог озерно?й
И в туманном плену воспитала...
И венком из розовых роз
Украсила кудри мои...
Ты мне сказки опять говоришь...
Разве в сказке не может быть правды?
Да, правда в сказках бывает подчас...
Прости, мой разум беден и прост...
Верно, есть в твоих странных речах
Скрытый, неясный мне смысл...
Дальше, прошу тебя...
Слушай дальше!
Рыцарем стать я хотел...
Фея долго в объятьях сжимала меня
И, покрыв волосами, плакала долго...
Не знаю, о чем
Гадала над прялкой своей...
И сказала: «Иди теперь
В мир дождливый,
В мир туманный...
Туда пряжа Парки ведет...»
Куда пряжа Парки ведет?
И еще сказала она:
«Мира восторг беспредельный
В сердце твое я вложу!
Песням внимай океана,
В алые зори глядись!
Людям будешь ты зовом бесцельным!
Быть может, тронешь ты
Сердце девы земной,
Но никем не тронется
Сердце твое...
Оно — во власти моей...
Странником в мире ты будешь!
В этом — твое назначенье,
Радость-Страданье твое!»
«Радость-Страданье»!
Что? это значит?
«Сердцу — закон непреложный», —
Так говорила она,
И в слезах повторяла:
«Путь твой грядущий — скитанье!
Что тебя ждет впереди?
Меть свои крепкие латы
Знаком креста на груди!»
Грудь я крестом отметил,
И в мир туманный пришел...
Постой!
Верить сказкам
Я не умею!
Рассказ твой на песню похож!
Все ты, Бертран, мне не веришь!
Да, рыбаки и жонглеры
Всюду поют мои песни,
Песни о жизни моей...
Чудно мне верить!
Бред или явь?
Светлая радость
Наполнила сердце...
Ты эту песню сложил?
Эту — и много других!
Ты — Странник?
Так Фея меня назвала...
Ты мне дороже сокровищ мира!
Жизни дороже мне, брат!
Тебя, тебя одного
В снежных туманах ищу! —
Очнись, несчастный Бертран!
Яркий твой бред
С правдою жизни жестокой несхож!..
Если ты счастлив,
О чем же ты плачешь,
Милый мой гость?
Прости, прости меня, друг!
Слишком жизнь унижала меня,
И я радость встречаю слезами!..
Первая радость, что встретил тебя,
Кого и в мире не думал найти!
Радость вторая — прости за нее —
Вижу — не юноша ты:
Лучше услышит песню Изора,
Не смущаясь низкой мужскою красой,
Свято внемля песне одной!
Теперь — подводный город недалёко.
Ты слышишь звон колоколов?
Я слышу,
Как море шумное поет.
А видишь,
Седая риза Гвеннолэ несется
Над морем?
Вижу, как седой туман
Расходится.
Теперь ты видишь,
Как розы заиграли на волнах?
Да. Это солнце всходит за туманом.
Нет! то сирены злобной чешуя!..
Моргана мчится по волнам... Смотри:
Над нею крест заносит Гвеннолэ!
Туман опять сгустился.
Слышишь, стоны?
Сирена вероломная поет...
Я слышу только волн печальный голос.
Не медли, друг! Через туман — вперед!
Итак, своими видел ты глазами
Войска его святейшества?
Да, видел.
И орифламму славную Монфора?
Да. В красном поле — лев из серебра.
Хвост с четырьмя кистями. Все четыре
Захвачены узлом.
Святой Иаков,
Хвала тебе!
Они теперь в Безье,
Жгут, избивают жителей: «Всех режьте! —
Сказал легат: — Господь Своих узнАет!»
Так им и надо! Молодцы! Теперь
Монфор недалеко!
На Толозанской
Дороге, ваша светлость.
Так, Бертран!
Ты хорошо исполнил порученье!
Проси награды! Я тебя прощаю!
Могу ли я просить не о себе?
Проси, что хочешь!
Ваша светлость! Завтра
Наступит май. У нас во всей округе
Привыкли песнями встречать весну.
Отметьте же и вы священный праздник...
К чему ты гнешь? Я сам об этом думал!
Со мной жонглер приехал, ваша светлость,
Он песни новые привез с собой...
Да ты развеселить нас всех задумал?
Послушаем, охотник я до песен!
Освободите юную графиню,
Которая томится в башне...
Что? —
Ты о моей супруге говоришь?
Вы обещали...
Да, — и обещаний
Я не беру назад. — С чего тебе взбрело
Просить об этом?
Первый день весенний,
Вы знаете, он первый года день.
Так пусть его не омрачает тень.
Он, говорят, так и спит — с ключом от башни. С тех пор никому у нас нельзя громко слова сказать.
А видел ты, что у него на голове? — Как у чорта на картинке. Два месяца не стригся. Когда улыбается, скалит зубы по-собачьи. Никому не верит, кроме его преподобия. А между нами говоря, святой отец...
Потише, потише, здесь и у стен есть уши. — Да замолчите ли вы, сорванцы? — Ну, готово теперь, что еще?
Теперь подсыпь немного ивовой коры...
Святители, какой пирог! Для кого же это?
Для ее светлости, графини Изоры.
Постой, постой... Что ты здесь толчешься, доктор?
Немного salix alba...
от меланхолии...
Это — яд?
Простое слабительное, ваше преподобие...
Дай-ка мне отведать.
Ваше преподобие, я ищу вас всюду.
Что вам от меня надо, молодой человек?
Сегодня я встаю на ночную стражу...
Незаметно сует повару записку.
Записку в пирог, получишь червонец.
А приняли вы очистительную ванну?
Принял, ваше преподобие.
А сколько времени вы постились?
Два месяца, ваше преподобие.
Идите в капеллу, молодой человек: завтра за обедней мы посвятим вас в рыцари.
Я готов.
Готово, ваше преподобие.
А ты прибавил коры?
Закрывай блюдо и неси за мной.
Боже Милосердный! Легче быть рабыней у армянина, лучше таскать камни и бревна! — Алиса! Подойди сюда!
Что вам угодно, госпожа?
Я умираю с тоски, Алиса.
Терпите. Ярость любого дракона можно смягчить кротостью.
Все твои утешения я знаю наизусть. Давай поиграем лучше.
В шахматы или в шашки?
Нет... представь себе: я слушаю мессу, а он переоделся клерком; в церкви темно... негодяй следит за мною... Клерк подходит с молитвенником... дай сюда книгу!
Вот — роман о Флоре.
Подойди, как он... вот так. Что он шепнет, пока я целую молитвенник?
Конечно, он вздохнет прежде всего...
Вот, я целую молитвенник... он сказал: «Ах»; что же мне отвечать?
Сначала надо ответить осторожно; например: «Что с вами, рыцарь?»
Ну, да... «Что с вами, рыцарь?» — Что же он?
Он говорит: «Умираю».
«Отчего?»
«От любви».
«Вы любите?.. кого?..»
«Вас».
«Что я могу?»
«Исцелить меня».
«Как?»
«Хитростью».
«Я надеюсь на вас...»
«Я готов».
«На что?»
«Я приду...»
«Куда?»
«В Башню Неутешной Вдовы...»
«Как?»
«Потайным ходом».
«Когда?»
Граф!
«Когда? Когда?» — Боже! Он слышал все!
Дай пирог!
Где же верх пирога?
Я скушал его, заботясь о вашей чести...
Изменник! При чем тут моя честь?
Во-первых, в пироги иногда кладут яд. Во-вторых, кушанья служат средством для передачи записок...
Святой отец! Ты предусмотрительней меня! Прости, что я тебя оскорбил! — Где жена?
Она совершает вечернюю молитву.
Пускай помолится, — и да поможет ей святой Иаков.
Ваша светлость, на что вы похожи! В два месяца так перемениться!
Я знаю, что делаю... лучше припрятать молодую жену в надежное место, чем попусту терять время и труд... Как чувствует она себя?
День ото дня теряет сон и аппетит.
Ей, пожалуй, опять что-нибудь снится?
Еще вчера... рыцарь...
Опять!
Прекрасный, как святой Губерт...
Проклятие!
И притом, черты его напоминали ваши черты...
Мои? — Это хорошо. Очевидно, дело идет на лад, если ей начинают сниться такие сны!
У госпожи есть одно смиренное желание, она не смеет вам признаться...
Говорите и не бойтесь! Арчимбаут щедр!
Увещания святого отца помогли ей... она хотела бы помолиться в церкви... мы только что говорили об этом...
Доволен ты, святой отец?
Если моя смиренная молитва помогла заблудшему чаду...
Мой повелитель здесь...
Святой Иаков!
Какие волосы! — Супруг примерный
Давно бы их остриг! — Ну, ну, не плачьте...
Я пошутил...
Что сделала я вам,
Что вы меня томите в этой клетке?
Романов разве не читали вы?
О рыцарях вам разве сны не снились?
Грехи сторицей искупила я...
Я так слаба... Я умереть готова...
Вы, говорят, просились в церковь?
В церковь?
Ах, да... к молитвеннику приложиться...
Мне эта просьба нравится.
Жестоко
Меня оклеветали!
Завтра май,
А первый день весны — день первый года,
Вы знаете?
Что мне до мая?
Ждите,
Я вас кой-чем развеселить сумею.
Вот ужин вам пока! Клянусь, пирог
На славу испечен, он приведет вас
В хорошее расположенье духа!
Чудовище! Который раз — обман!
Однако он сговорчивей, чем прежде...
Вот такой был цветок
У него на груди!
Вчерашний бледный бутон
Стал сегодня черным, как кровь!
Завтра увянет
С жизнью моей...
Украсьте волосы розой...
На что украшать мне себя?
Все изменили, все обманули,
Даже урод, влюбленный в меня!
К чему теперь ход потайной,
Если так жалок посол!
Может быть, скоро вернется он...
Нет надежды!
Давай хоть ужинать, Алиса! Разрежь пирог...
Ах!
Что с тобой? — Что ты там прячешь?
Нет, ничего...
Дай сюда! Вот он, наконец!
Госпожа...
«Дама, чьи уста алее розы, чей голос звонче соловьиного пения, дайте мне знак. Я буду ждать восхода луны...» О, как сладостен язык его любви! — Какого же знака он ждет?
Опомнитесь... это не вам...
Сон, или счастье?.. Честный Бертран!.. Или все — сон?.. — Алиса, у тебя
будут шелковые ткани, драгоценные камни... и самый красивый валет... Святой
Видиан! Какой это знак?
Переночуй здесь, в розовых кустах.
Тебя никто не тронет.
Значит, завтра
Я буду петь у короля?
У графа,
Сказать хотел ты?
Так она — не дочь
Граллона старого?
Все это сказки!
Не короля, а дочь простой швеи
Из Толозанских Мук.
Простой швеи!
И старика, однако, погубила!
Напротив, он ей зла желал. Он запер
Ее в высокой башне.
Понимаю!
Я должен златокудрую из плена
Освободить!
Она — смугла. И косы
Чернее ночи у нее.
Но все же
Ее зовут Морганой? Или нет?
Тебе ведь все равно, кого ты будешь
Освобождать своею песней. Верь мне.
Я верю, брат.
Ты рассказал мне много
Прекрасных сказок, много песен спел...
Прости меня, мой разум прост... не знаю,
Где вымысел, где правда у тебя... —
Так ты воспитан феей?
Да. Ты видишь,
Она дала мне этот крест.
И песне
Она тебя учила?
Да. Она — и море.
Что ж эта песня значит? Объясни мне,
Как радостью страданье может стать?
Ты знаешь песню. Что сказать мне больше?
Мне брезжит смысл, но ум простой и темный,
Всей светлой глубины постичь не может... —
Ты завтра будешь петь. Наряд красивый
Я принесу тебе сюда с утра.
Теперь прощай. На стражу мне пора.
Полночь прошла, госпожа. Я задвину бесполезную плиту. Граф может войти
и увидеть...
Делай, что хочешь, мне не на что больше надеяться.
Ведь я говорила, что записка не к вам...
Кто посмеет писать записки другим?
Госпожа... валет прислал ее мне...
Не лги! Меня все равно не утешишь...
Я задвигаю плиту...
Заклинаю тебя ангелами, архангелами, всеми силами небесными, ты придешь
ко мне! Святой Видиан, сжалься надо мною!
Госпожа... вы больны... ложитесь...
Оставь меня, уйди!
Как бьется сердце!
Бейся, сожги мне грудь!
Святой Видиан! Я сгораю!
Чу! Шорох в розовых кустах...
Святыми заклинаю! Это ты!..
Ты! Ты! — Ты сон, или нет?
Странник! — Где роза твоя? —
На груди твоей — крест горит!..
О, не пугай крестом суровым!
Мать учила молиться меня,
Но песня твоя — не о том... —
Что молчишь ты,
Неба посланник?
Сладко молиться тебе!.. —
Громче, громче пой песню твою!
О, соловьиный голос!
Ни один соловей
Родины бедной
Не пел нежнее тебя!
Да... Радость, радость... любить...
Страданье... не знать любви!.. —
Ты смолкнул опять,
Только сердце стучит... —
Тот самый лик любимый!
Кудри светлее льна
И синее пламя очей...
Не пугай же крестом,
Дай коснуться тебя!..
Госпожа, госпожа...
Возьми эту розу!
Так черна моя кровь, как она! —
Не уходи! С ума сойду я! —
Ближе, ближе ко мне подойди!..
Дай страшный твой крест
Черною розой закрыть!..
Что с ней?
Вы слышали крик? Она лишилась рассудка! Вот до чего довела ее тюрьма!
Воды! Приведите ее в чувство! — Еще! Она приходит в себя! Она свободна,
— скажите ей! Завтра — май! Бертран привез жонглера! Мы развеселим ее!
Только приведите ее в чувство!
Как ночь тревожна! Воздух напряжен,
Как будто в нем — полет стрелы жужжащей...
Иль мне мерещится, и ночь без сна
Измучила мое воображенье? —
Окно пустое. Из него она
Звала меня, и больше не зовет. —
А ты, товарищ старый, рад весне?
Отцветшие протягиваешь ветви
В окно пустое... Наконец, светает...
О, господи, пошли ей мирный сон...
Освободи от образов туманных
Изоры юной пламенную грудь...
Тяжела ты, стража ночная!
В сумраке синем капеллы
Всю ночь я глаз не сомкнул...
Май, ласкаешь ты томное сердце!
Как прозрачен утренний воздух!
О, как сладко поют соловьи!
Эта глупая дама, может быть, думает, что я в ней нуждаюсь! Она не могла
не получить записки... и однако... я ждал всю ночь... знака не было! Хорошо
же, она раскается! Да, по правде сказать, мне смертельно надоела ее
навязчивость...
О, как сладко поют соловьи!..
Благоухание роз, как дыханье Изоры... —
Этим ли пальцам красивым сжимать
Грубое древко копья?
Нет, не на то я рожден! —
Куда, говорят, в счастливом Аррасе
Вежливей люди, обычаи тоньше и моды красивей!
Там столы утопают
В фиалках и розах!
Там льется рекою
Душистый кларет!
Дамы знают науку учтивой любви! —
Разве стал бы там старый ревнивец
Нарушать веселье придворных?
«Ревность — отсталое чувство», —
Сказано, помнится, в книге латинской,
Что отец мне из Рима привез...
Смотрится в пруд.
Эти нежные губы подобны
Прихотливому луку Амура,
Или — алым Изоры устам...
Их мне прятать под маской железной!
Этот розовый ноготь ломать
Рукоятью железной меча! —
Нет! Другие бы люди и моды, —
Проводил бы я в розах с Изорой
Не одну соловьиную ночь!..
О, весна, как волнуешь ты кровь!
О, любовь, ты тяжеле щита! —
Спит странник старый...
Не слышит он соловьев...
Чт_о_ чернеет
На кресте у него? —
Роза! — Черная роза!
Моргана! Оставь! Не души!
Гаэтан, проснись!
Дочь, отца пощади!..
Брат, это ты...
Мне снилось... коварная дочь...
Отомкнула плотины...
Запах роз душил тебя, друг.
Что у тебя на груди?
Смотри-ка, роза
Упала с куста
Сонному мне на грудь...
Красные розы
Все над тобой...
Откуда же черный цветок
Попал на сердце тебе?
Откуда ж еще
Мог он упасть?
Скажи мне: помнишь ли ты,
Что когда-то мне обещал,
Когда я убить собирался тебя?
Помню. Исполню все просьбы твои...
Отдай же мне розу!
Легкая просьба!
Возьми, если хочешь!
Разве мало кругом цветов?
Младенец старый, не знаешь,
Что сделал ты для меня!
Спасибо! — Вот красивый наряд:
В нем менестрелем сегодня
На луг цветущий явишься ты!
Вот он, май, светлый май,
Вот он, светлый май!
Эй, хозяйка, ради бога,
Не гони нас от порога,
Кошелек тугой нам дай!
Нам не есть, нам не пить,
Нам бы свечку засветить,
Пречистой Деве угодить!
Вот он, май, светлый май!
Вот он, светлый май!
Все поля полны пшеницей,
Иисус воздаст сторицей,
Жди спасенья, жди наград
За хлеб_а_ и виноград!
Христа молим, бога молим,
Пусть его святая воля
Вам подаст пресветлый рай!
Вот он, май, светлый май,
Вот он, светлый май!
Бароны и богатеи!
И на нашей улице праздник!
Май принес нам счастливую весть!
Монфор, герой Палестины,
Маккавею подобный
Доблестью львиной,
Жжет и громит вероломных ткачей
И скоро будет сюда!
Не бойтесь, рыцари, больше
Ни вил, ни дубья!
Мы вновь — господа
Земель и з_а_мков богатых!
Беззаботно отпразднуем ныне
Наступленье веселой весны!
Одно слово, ваша светлость!
Ты что-то осмелел, Рыцарь-Несчастье! По лицу твоему вижу, что ты
собираешься говорить некстати! Нам и так весело, едва ли ты прибавишь
веселья!
Господин Монфор далеко...
Ты сам сказал, на Толозанской дороге!
Толозанская дорога длинна... Народ волнуется...
Вот наш народ!
Альби, Каркассон, Валь д’Аран объяты восстаньем...
Довольно! Шуты веселей тебя! Я больше не слушаю! Трубы! — Пускай
приблизится сюда наш верный Алискан!
Дама, позволите ли мне быть вашим рыцарем?
Завтра — турнир, и ты покажешь пример всем рыцарям! Теперь — пускай
усладят нам слух певцы.
Это новый менестрель?
Нет. Другой.
Прошлогодний.
Рыцарь, я не просила вас шутить.
Люблю я дыханье прекрасной весны
И яркость цветов и дерев;
Я слушать люблю средь лесной тишины
Пернатых согласный напев
В сплетеньи зеленых ветвей;
Люблю я палаток белеющий ряд,
Там копья и шлемы на солнце горят,
Разносится ржанье коней,
Сердца крестоносцев под тяжестью лат
Без устали бьются и боем горят.
Люблю я гонцов неизбежной войны,
О, как веселится мой взор!
Стада с пастухами бегут, смятены,
И трубный разносится хор
Сквозь топот тяжелых коней!
На зАмок свой дружный напор устремят,
И рушатся башни, и стены трещат,
И вот — на просторе полей —
Могил одиноких задумчивый ряд,
Цветы полевые над ними горят.
Люблю, как вассалы, отваги полны,
Сойдутся друг с другом в упор!
Их шлемы разбиты, мечи их красны,
И мчится на вольный простор
Табун одичалых коней!
Героем умрет, кто героем зачат!
О, как веселится мой дух и мой взгляд!
Пусть в звоне щитов и мечей
Все славною кровью цветы обагрят,
Никто пред врагом не отступит назад!
Что-то уж очень воинственна твоя песня, жонглер! Военные заботы и так
утомили нас! Пускай другой споет что-нибудь повеселее!
Через лес густой
Вешнею порой
Майским вечерком
Ехал я верхом
Из Дуэ в Аррас!
Доренло, в Аррас!
Вдруг — красотки две
В злаках и цветах,
Венок на голове,
Светлый май в руках —
Встречу мне как раз!
Доренло, как раз!
Светлый дар весне,
Май несут оне,
Светлый май несут,
Пляшут и поют:
Доренло, я люблю!
Доренло, я люблю!
Я с коня сошел,
К ним я подошел.
«Можно мне идти?
С вами по пути?»
Доренло, я люблю!
Доренло, я люблю!
Резвясь и шутя,
И венки плетя,
Шли все вместе мы...
Где ты, мой Аррас!
Где ты, мой Аррас!
Я венки сплетал,
Пел и танцовал,
Вместе пели мы:
Как люблю я вас!
Как люблю я вас!
Певцу за сладкую песню лучшее платье с моего плеча! — Пей и ешь с нами,
рассказывай нам сказки все лето!
Где же новый менестрель?
Вот он выходит из круга...
Который?
Видите, одежда блестит...
Этот маленький, в бубенчиках?
Да он ростом с великана...
Рыцарь, не говорите со мной! — Стройный, светлокудрый?
Нет, седые волосы блестят на солнце...
Старик!
Ревет ураган,
Поет океан,
Кружится снег,
Мчится мгновенный век,
Снится блаженный брег!
В темных расселинах ночи
Прялка жужжит и поет.
Пряха незримая в очи
Смотрит и судьбы прядет.
Смотрит чертой огневою
Рыцарю в очи закат,
Да над судьбой роковою
Звездные ночи горят.
Мира восторг беспредельный
Сердцу певучему дан.
В путь роковой и бесцельный
Шумный зовет океан.
Сдайся мечте невозможной,
Сбудется, что суждено.
Сердцу закон непреложный —
Радость-Страданье одно!
Путь твой грядущий — скитанье,
Шумный поет океан.
Радость, о, Радость-Страданье —
Боль неизведанных ран!
Всюду — беда и утраты,
Что тебя ждет впереди?
Ставь же свой парус косматый,
Меть свои крепкие латы
Знаком креста на груди!
Ревет ураган,
Поет океан,
Кружится снег,
Мчится мгновенный век,
Снится блаженный брег!
Ей дурно, помогите!
Помогите!
Этот голос мне снился!
Старик, или ты забыл, что в природе — весна? Твоя песня пахнет мокрым
февралем, как твои седины! Нечего сказать, веселого скомороха привез нам
Рыцарь-Несчастье!
«Радость-Страданье»... страданье...
Госпожа бредит!
Нет... мне легко... где старик?
Старик исчез.
Паж... рыцарь! Помогите мне.
Трубачи, трубите! Шутов сюда!
Рыцари, бароны и прекрасные дамы! Я расскажу о славном короле Артуре...
Не слушайте его, благородные рыцари! Я играю на цитре и хожу на
голове!..
Рыцарь, снились вам странные сны?
Дама, есть лекарство от странных снов:
Запах роз и фиалок,
Звон лютни, преданный рыцарь у ног...
Веселей, шуты, старайтесь, выходите из себя!
Я спою о верных любовниках: о Геро и о Леандре! О Елене и о Парисе!
А я пляшу на канате, прыгаю в обруч, играю ножами!
Как Нарцисс влюбленный,
Отражаюсь в ваших очах...
Вы льстите мне, рыцарь...
А вот как Нарцисс смотрел в воду и утонул...
Вам угодно шлемов для зайцев? Уздечек для коров? Перчаток для собак? —
Имейте в виду, я ставлю также банки быкам и пускаю кровь кошкам!
Что красавицы Арраса
Перед светом ваших очей!
Дамы, закройте меня
От взоров гостей и вассалов...
Чудо красы такое
К чему от света скрывать?
Ах, у туфли распустилась шнуровка.
Зашнуруйте мне, рыцарь...
Издали доносятся звуки труб.
Ваша светлость! Враги! Крест на красном поле!
Знамя Тулузы! — Поднимите мост!
На коней! — К оружию! — Ткачи! — Во имя бога и Монфора!
(
Святая Роза!
Да войско ль это? Граф Раймунд согнал
Оборванных ткачей со всей Тулузы!
Я рыцарей, однако, видел сам:
Тот великан с дельфином на щите...
Которого Бертран свалил на землю?
Да, я тому свидетель. Наш Бертран
С ним бился долго; наконец, ударом
Решительным свалил его с седла
И наступил ему на грудь, заставив
Просить пощады... Дрогнули тогда
Войска Раймунда и бежать пустились!..
«Несчастьем» звали мы того, кто бился
Храбрее всех и бой решил...
Он ранен?
Да, он не то, что новый рыцарь наш...
А, правда, Алискан не вышел в поле...
Мечи в ножны, вассалы! Бой за нами!
Широкий путь расчищен для Монфора!
Бегут, как зайцы, жалкие ткачи!
Да здравствуют Монфор и Арчимбаут!
Победой мы обязаны Бертрану...
Бертрану? Да, он славно бился нынче,
Но велика ль заслуга разогнать
Разбойников?
Ткачей тулузских шайку,
Мечами не умеющих владеть!..
Однако ранен он...
Так что же? — Раны —
Честь Рыцарю! — А впрочем, пусть сегодня
Он отдохнет! — Свободен он от стражи! —
Теперь, вассалы, на покой! Пусть завтра
Возобновится праздник наш! — Турнир,
А за турниром — пир! — Покойной ночи!
Святой отец!
Что, дочь моя?
Душа моя больна...
Завтра, завтра, уж поздно, какая теперь исповедь...
Но, отец мой...
Впрочем, сегодня, близ полуночи, я буду на дворе...
Я тоже буду там, святой отец...
Как ночь черна. Темно в глазах.
Бертран,
Вы ранены?
Пустое.
Граф сегодня
От стражи вас освобождает.
Рыцарь,
Я благодарен графу за заботу.
Сегодня спать имеете вы право:
Вы нас спасли от ярости Раймунда...
Благодарю вас, друг. Покойной ночи.
Отдых... или отдых вечный?
О, как рана сердце жжет!
Прямо в розу на груди
Тот удар меча пришелся...
Это вы, Бертран? Все спят?
Спят. Уж поздно, госпожа.
Бились вы, как храбрый воин.
Госпожа, лишь вы не спите.
Разве все еще вам снятся
Эти сны тяжелые?..
Спать мешает мне весна.
Сны — их больше нет... Исчезли
Те виденья страшные...
Правда, был он только сном?
Только сном. Мечтою вашей.
Только сном... Моей мечтой...
Что сжимаете вы в пальцах
На груди своей, Бертран?
Розу верности моей.
Розу верности... о, да!
Всех спасла нас верность ваша!
Только долг я свой исполнил.
Вам господь воздаст за это...
Вас, Бертран, он создал верным,
Вероломною — меня...
Рыцарь, разве я виновна,
Что теперь в природе май?..
Нет. Ни в чем вы не виновны.
Рыцарь... ночью — вы на страже?
Если я вам нужен, — да.
Он придет ко мне... поймите...
Вы один... кругом враги...
Вы должны подать мне знак...
Звон меча — не больше... Рыцарь!
Май прекрасен!
Да. Как вы.
Рыцарь, вот моя рука...
Знаю, вам наград не надо...
Госпожа моя! Священна
Ваша воля для меня.
Я коснуться недостоин
Вашей розовой руки.
Тише, сюда, осторожней!
В тень, где не светит луна!
Видишь яблони ствол?
Ветви ее
С окном наравне.
Как же мне взобраться по голому стволу?
Ты, Алискан?
Я.
Ко мне! сюда!
Встань на плечи мне! —
Так! — Дальше взобраться не трудно.
Возлюбленный! Лик твой сияет!
Весь ты — страсть и весна!
Разве видела прежде тебя я?
В первый раз такой красотой
Лик твой горит!
О, вот они,
Земные горячие руки!
Вот они, земные уста!
Не призрак, не сон ты!
Счастье! Счастье!
Кто там внизу?
Это — Рыцарь-Несчастие. Благодарю вас, Бертран!
Бертран, это вы?
Я, госпожа.
Как ночь прекрасна!
Да, госпожа.
Рыцарь! А просьба моя?
Госпожа, я на страже — всю ночь.
Вы услышите звон меча.
Спасибо, верный слуга...
Но... отойдите теперь от окна...
Я отойду.
Счастлива будь, Изора!
Мальчик красивый
Лучше туманных и страшных снов!
Пусть найдет
Покой и усладу
Бурное сердце твое!
О, как далек от тебя, Изора,
Тот, феей данный,
Тот выцветший крест! —
Цвети, о, роза,
В саду заветном,
Благоухай, пока над миром
Плывет священная весна!
Храни, Изора,
Душу младую
На черные дни.
Слышу я, слышу,
Волны бушуют,
Ревет океан,
Крест горит над вьюгой,
Зовет тебя в снежную ночь!
Раны болят...
Силы слабеют!
Тверже стой на страже, Бертран!
Обопрись на меч!
Не увянет роза твоя.
Рыцарь! Со мною! Со мною!
Жаркая кровь!
Благоуханная ночь!
Счастье вернулось опять!
Страшные сны миновались!
Сны мне снились
Лишь о тебе! —
Нет, молчи, я знаю...
Разве до снов нам!
Разве до песен теперь...
Тверже стой на страже, Бертран!
Проклятые раны,
Не жгите мне сердца!
Роза, гори, гори!
Чу! Трубы!..
Из рокота волн
Рожденные трубы
Громче, все громче зовут!
Розовый свет блеснул
На гребнях белых
Свинцовых ночных валов!
О, какая мука!
И сладость — за мукою вслед!
Неземная сладость
Повеяла в сердце!
Как ночь прекрасна!
Теперь вы не откажетесь от этого подарка, красавица...
Ах! какой красивый перстень!
Драгоценный, плутовка...
Святой отец, ваш сан...
А чем я хуже рыцаря?
Ах, рыцари такие обманщики...
О, я вас не обману... — Тише! Слышите... шопот? И будто... звук
поцелуя...
Да...
Послушаем еще.
Святые угодники!.. там сторож... у стены...
Да... он.
Уйдем...
Зачем он здесь?
Не ходите, святой отец... я боюсь... не знаю чего... смотрите... он
неподвижен... лицо белее холста... черное пятно на груди...
Уйдем... разбудим графа...
Как ночь прекрасна!
Чу, в торжественный голос труб
Врывается шелест...
Нет, опять тишина...
Больше ничем не нарушен покой.
Боже, твою тишину громовую
Явственно слышит
Бедный твой раб!
Рана открылась,
Силы слабеют мои...
Роза, гори!
Смерть, умудряешь ты сердце...
Я понял, понял, Изора:
«Сердцу закон непреложный —
Радость-Страданье одно...
Радость, о, Радость-Страданье,
Боль неизведанных ран!..»
Слаще мне жизни милой,
Ярче мне утра
Твои поцелуи!
Ночь бледнеет... смотри...
Ты слышишь... удар меча...
Прощай! До завтра... беги!..
Рыцарь! Рыцарь!
Разве что-нибудь слышали вы?
Что случилось? Зачем ты разбудил меня?
Ваша милость, мне почудилось недоброе...
Подозрительно... в окне у госпожи...
Бертран! — Рыцарь-Несчастье! — Сторож! Ты спишь?
Ваша светлость, он мертв.
Зачем меня будят так рано?
Это вы? Вы не спите?
Если вы не верите мне, можете обыскать мои покои... Что случилось?
Сторож умер здесь на дворе...
Сколько крови! Сколько крови!
Какая досада! Кто же теперь будет стеречь замок? — Изора, что с вами? —
Вы плачете?
Мне жаль его. Он был все-таки верным слугой.