Король Лир

Категория: Поэзия
Борис Пастернак.

, король Британии.

.

.

.

.

.

.

, сын Глостера.

, побочный сын Глостера.

, придворный.

, арендатор у Глостера.


, дворецкий Гонерильи.

на службе у Эдмонда.

из свиты Корделии.

.

.

— дочь Лира.

— дочь Лира.

— дочь Лира


Я думал, что Герцог Альбанский нравится королю больше герцога Корнуэльского.

Так нам всегда казалось. Но теперь, перед разделом королевства, стало неясно, кого он любит больше. Части так выравнены, что при самом внимательном разборе нельзя сказать, какая лучше.

Это ваш сын, милорд?

Я причастен, сэр, к его рождению. Я так часто краснел, признаваясь в этом, что постепенно перестал смущаться.

Я не понимаю вас.

Зато мать этого молодца поняла меня с первого взгляда и получила сына в люльку раньше, чем мужа в дом. Вы меня осуждаете?

Нет, если в итоге получился такой бравый малый.

У меня есть законный сын, сэр, на год с чем-то старше этого, который тем не менее ничуть мне не дороже. Хотя этот сорванец явился на свет без приглашения, мать его была красавица. Его рождению предшествовало много радостей, и я вынужден признать себя его отцом. — Знаешь ты, кто этот благородный господин, Эдмонд?

Нет, милорд.

Это Кент. Помни и уважай графа. Это достойнейший друг мой.

Рад буду служить вашей светлости.

Обещаю вам свою любовь, когда узнаю покороче.

Постараюсь заслужить ее, сэр.

Он девять лет был в отъезде и скоро опять уедет... Сюда идет король.


Сходи за королем Французским, Глостер,
И герцогом Бургундским.

Хорошо,
Мой государь.


А мы вас посвятим
В заветные решенья наши глубже.
Подайте карту мне. Узнайте все:
Мы разделили край наш на три части.
Ярмо забот мы с наших дряхлых плеч
Хотим переложить на молодые
И доплестись до гроба налегке.
Сын Корнуэл наш, и ты, любимый столь же
Сын Альбани, сейчас мы огласим,
Что мы даем за дочерьми, чтоб ныне
Предупредить об этом всякий спор.
Король Французский и Бургундский герцог,
Два знатных соискателя руки
Меньшой из дочек, тоже ждут ответа.
И так как мы с себя слагаем власть,
Права на землю и правленье краем,
Скажите, дочери, мне, кто из вас
Нас любит больше, чтобы при разделе
Могли мы нашу щедрость проявить
В прямом согласьи с вашею заслугой.
Ты, Гонерилья, первой говори.

Моей любви не выразить словами.
Вы мне милей, чем воздух, свет очей,
Ценней богатств и всех сокровищ мира,
Здоровья, жизни, чести, красоты,
Я вас люблю, как не любили дети
Доныне никогда своих отцов.
Язык немеет от такого чувства,
И от него захватывает дух.


А что Корделии сказать? Ни слова.
Любить безгласно.

Отдаем тебе
Весь этот край от той черты до этой,
С лесною тенью, полноводьем рек,
Полями и лугами. Им отныне
Владей навек с супругом и детьми.
Что скажет нам вторая дочь — Регана;
Жена Корнуэла? Говори, дитя.

Отец, сестра и я одной породы,
И нам одна цена. Ее ответ
Содержит все, что я б сама сказала,
С той небольшою разницей, что я
Не знаю радостей других, помимо
Моей большой любви к вам, государь.


О, как бедна я! Нет, я не бедна —
Любовью я богаче, чем словами.

Даем тебе с потомством эту треть
В прекрасном нашем королевстве. Ширью,
Красой и плодородьем эта часть
Ничуть не хуже, чем у Гонерильи.
Что скажет нам меньшая дочь, ничуть
Любимая не меньше, радость наша,
По милости которой молоко
Бургундии с лозой французской в споре?
Что скажешь ты, чтоб заручиться долей
Обширнее, чем сестрины? Скажи.

Ничего, милорд.

Ничего?

Ничего.

Из ничего не выйдет ничего.
Так объяснись.

К несчастью, не умею
Высказываться вслух. Я вас люблю,
Как долг велит, — не больше и не меньше.

Корделия, опомнись и исправь
Ответ, чтоб после не жалеть об этом.

Вы дали жизнь мне, добрый государь,
Растили и любили. В благодарность
Я тем же вам плачу: люблю вас, чту
И слушаюсь. На что супруги сестрам,
Когда они вас любят одного?
Наверное, когда я выйду замуж,
Часть нежности, заботы и любви
Я мужу передам. Я в брак не стану
Вступать, как сестры, чтоб любить отца.

Ты говоришь от сердца?

Да, милорд.

Так молода — и так черства душой?

Так молода, милорд, и прямодушна.

Вот и бери ты эту прямоту
В приданое. Священным светом солнца,
И тайнами Гекаты, тьмой ночной,
И звездами, благодаря которым
Родимся мы и жить перестаем,
Клянусь, что всенародно отрекаюсь
От близости, отеческих забот
И кровного родства с тобой. Отныне
Ты мне навек чужая. Грубый скиф
Или дикарь, который пожирает
Свое потомство, будет мне милей,
Чем ты, былая дочь.

Мой государь!

Ни слова, Кент! Не суйся меж драконом
И яростью его. — Я больше всех
Любил ее и думал дней остаток
Провесть у ней. — Ступай! Прочь с глаз моих!
Клянусь покоем будущим в могиле,
Я разрываю связь с ней навсегда.
Я посылал за королем Французским.
Вы слышите? Бургундский герцог где?
Что вы стоите? Не слыхали, что ли? —
Корнуэл и Альбани, к своим частям
Прибавьте эту треть. Пускай гордыня,
В которой чудится ей прямота,
Сама ей ищет мужа. Облекаю
Обоих вас всей полнотою прав,
Присущих высшей власти. Жить я буду
По месяцу у каждого из вас
Поочередно и зачислю в свиту
Сто рыцарей себе. Мне с этих пор
Останется лишь королевский титул,
А пользованье выгодами, власть,
Доход с земель и воинскую силу
Предоставляю вам, в залог чего
Даю вам разделить мою корону.


Великий Лир, в ком чтил я короля,
Любил отца и слушал господина,
Кому я поклонялся...

Берегись!
Ты видишь, лук натянут. Прочь с дороги!

Стреляй, не бойся прострелить мне грудь.
Кент будет груб, покамест Лир безумен.
А ты как думал, взбалмошный старик?
Что рядом с лестью смолкнет откровенность?
Нет, честность более еще нужна,
Когда монарх впадает в безрассудство.
Не отдавай престола. Подави
Свою горячность. Я ручаюсь жизнью —
Любовь Корделии не меньше их.
Совсем не знак бездушья молчаливость.
Гремит лишь то, что пусто изнутри.

Ты шутишь жизнью, Кент.

Своею жизнью
Играл не раз я на войне с врагом
И снова для тебя играю ею.

Прочь с глаз моих!

Открой их шире, Лир!
И приглядись внимательнее к другу.

Свидетель Аполлон...

Да, Аполлон —
Свидетель, что напрасно ты клянешься.

Подлец! Изменник!


и
Полно, государь!

Убей врача, а плату за леченье
Отдай болезни. Отмени приказ,
А то, пока дышу, твердить я буду:
Недоброе задумал.

Низкий раб!
Твоей присягой заклинаю, слушай!
Ты убеждал нас слову изменить,
Чего за нами раньше не водилось.
Ты волю нашу с мыслью разлучал,
Что не мирится с нашею природой.
Так вот тебе за это. Мы даем
Пять дней тебе на то, чтоб ты запасся
Всем, что потребует далекий путь,
И на шестой покинул королевство.
Знай: если на десятый день найдут
Тебя у нас, ты будешь предан смерти.
Ступай. Решенья я не отменю,
Клянусь Юпитером.

Прощай, король.
Раз дома нет узды твоей гордыне,
То ссылка — здесь, а воля — на чужбине.

Дитя, я за тебя богов молю.
Ты честно отвечала королю.

Пускай слова вас к действиям обяжут
И вашу преданность дела докажут.

Уходит Кент куда глаза глядят,
На новом месте жить на старый лад.


Король и герцог здесь, мой государь.

Мой герцог, с вас начнем переговоры.
Вы сватаетесь с этим королем
За нашу дочь. Каким предельно малым
Приданым мог бы вам я угодить,
Чтоб вы от сватовства не отказались?

Предложенным, и только, государь,
А меньше вы и сами не дадите.

Мы, герцог, раньше дорожили ею.
Не то теперь. Ее цена упала.
Она пред вами. Если что-нибудь
Вам в маленькой притворщице по вкусу,
Тогда берите всю ее, как есть,
С немилостию нашею в придачу.

Что мне сказать?

Готовы ли вы взять
Ее без средств, предмет опалы нашей,
С проклятьем за душою, без друзей,
Иль вынуждены будете оставить?

Простите, благородный государь,
Мне путь отрезан при таком условьи.

Оставьте же ее. Поверьте мне,
Я перечислил все ее богатства.

За вас я сам, возлюбленный король,
Не выдам той, кого я ненавижу.
Найдите спутницу себе взамен
Ничтожной этой твари, от которой
Природа отшатнулась со стыдом.

Как странно! Дочь, которая недавно
Была кумиром, верхом совершенств,
Любимицей отца, свершила что-то
Такое небывалое, что вмиг
Лишилась вашей ласки. Вероятно,
Ее вина чудовищно тяжка
Иль вы ее любили слишком мало.
Все против этой мысли восстает,
И нужно чудо, чтобы я поверил.

Но, государь мой, если мой позор
Лишь в том, что я не льщу из лицемерья,
Что на ветер я не бросаю слов
И делаю добро без обещаний,
Прошу вас, сами объясните всем,
Что не убийство, не пятно порока,
Не нравственная грязь, не подлый шаг
Меня так уронили в вашем мненьи,
Но то как раз, что я в себе ценю:
Отсутствие умильности во взоре
И льстивости в устах: что мне в вину
Вменяется не промах, а заслуга.

Ты лучше не являлась бы на свет,
Чем раздражать меня!

Так вот в чем горе!
В пугливой целомудренности чувств,
Стыдящихся огласки? Как вы, герцог?
Что скажете? Лишь та любовь — любовь,
Которая чуждается расчета.
Вы женитесь на ней? Она сама
Дороже всех приданых.

Лир, отдайте
Корделии обещанную часть,
И я ее сейчас же объявлю
Бургундской герцогиней.

Я сказал,
Что не отдам. Я клятв не изменяю.

Жаль, но тогда с отцом вы жениха
Утратили.

Ну что ж, бог с вами, герцог:
Не я вас привлекала, а корысть.

Корделия, лишенная наследства,
Твое богатство — в бедности твоей.
Отверженная, я завладеваю
Тобой, мечта и драгоценный клад,
Как подбирают брошенные вещи.
О боги, боги, в этом униженье
Я лишь люблю ее неизреченней.
Приданого лишенная пристрастно,
Будь королевой Франции прекрасной.
Я этот перл бургундским господам
За многоводный край их не отдам.
Корделия, простись с двором суровым.
Ты лучший мир найдешь под новым кровом.

Она твоя, король. Иди с ней прочь,
Нам с ней не жить. Она не наша дочь.
Ступай от нас без ласкового слова
И без благословения отцова.
Пойдемте, герцог.


С сестрами простись.

Отцовские сокровища, в слезах
Иду от вас. Я ваши свойства знаю,
Но, вас щадя, не буду называть.
Смотрите за отцом. Его с тревогой
Вверяю вашей показной любви.
Не эта бы нежданная опала,
Отцу приют я б лучший подыскала.
Прощайте, сестры.

Просим не учить.

Учись сама, как угождать супругу,
Который взял из милости тебя.
За спор с отцом судьба тебя с годами
В замужестве накажет неладами.

Как люди ни хитры, пора приходит —
И все на воду свежую выводит,
Прощайте.

Милая Корделия, идем.


Сестра, нам надо поговорить. У нас много общих дел, касающихся нас обеих. Кажется, отец решил выехать сегодня же.

Да. И, кажется, к тебе. А на следующий месяц — ко мне.

Видишь, как он взбалмошен! Как тебе нравится то, что произошло? Невольно призадумаешься. И это с сестрой, которую он всегда любил больше нас!

Это у него от возраста. Хотя он и раньше плохо владел собой.

Он был сумасбродом в лучшие свои годы. Теперь к его привычному своеволию прибавятся вспышки старческой раздражительности.

Когда-нибудь и нам попадет, как этому Кенту. Вдруг взять и изгнать его!

Или вроде его прощания с Французским королем. Давай держаться сообща. Если власть отца останется в силе, его сегодняшнее отречение при таком характере ничего не даст, кроме неприятностей.

Надо хорошенько подумать.

И что-нибудь предпринять. Не откладывая.


Природа, ты моя богиня! В жизни
Я лишь тебе послушен. Я отверг
Проклятье предрассудков и правами
Не поступлюсь, пусть младше я, чем брат.
Побочный сын! Что значит сын побочный?
Не крепче ль я и краше сыновей
Иных почтенных матерей семейства?
За что же нам колоть глаза стыдом?
И в чем тут стыд? В том, что свежей и ярче
Передают наследственность тайком,
Чем на прискучившем законном ложе,
Основывая целый род глупцов
Меж сном и бденьем? Да, Эдгар законный,
Твоей землей хочу я завладеть.
Любовь отца к внебрачному Эдмонду
Не меньше, чем к тебе, законный брат,
Какое слово странное: «законный»!
Ну ладно, мой законный. Вот письмо,
И если мой подлог сойдет успешно,
Эдмонд незнатный знатного столкнет.
Я в цвете сил. Я подымаюсь в гору.
Храните, боги, незаконных впредь!


Отправил в ссылку Кента! С королем
Французским не простился и повздорил!
Покинул двор! Отрекся от венца
Внезапно, под влиянием минуты! —
Ну что, какие новости, мой Эдмонд?

Никаких, милорд.


Отчего ты так торопливо спрятал это письмо?

Я не слыхал никаких новостей, милорд.

Что это за бумагу читал ты сейчас?

Я ничего не читал, милорд.

Ничего не читал? Что же в таком случае ты спрятал так торопливо в карман? Дай мне листок. Если в нем нет ничего, я это и без очков увижу.

Сэр, простите меня. Это письмо от моего брата. Я еще не дочитал его до конца. Но, судя по тому, что я успел разобрать, вам лучше не читать его.

Дай мне письмо.

Покажу ли я вам его или нет, я поступлю одинаково дурно. Судя по его содержанию, это письмо нехорошее.

Посмотрим, посмотрим...

К чести брата, хочу верить, что он написал мне в таком духе, только чтобы испытать меня.


«Это почитание старости отравляет нам лучшие годы нашей жизни и отдает деньги в наши руки слишком поздно, когда по дряхлости мы уже не можем воспользоваться ими в свое удовольствие. Я склоняюсь к убеждению, что тиранство стариков — бесполезный предрассудок, властвующий над нами только потому, что мы его терпим. Встретимся и поговорим поподробнее. Если бы отец мог уснуть и не просыпаться, пока я не разбужу его, тебе досталась бы половина его доходов и постоянная любовь твоего брата Эдгара». Что это? Заговор? «...уснуть и не просыпаться... тебе досталась бы половина его доходов». И это мой сын Эдгар! И у него рука поднялась вывести эти буквы! Сердце его ютило такие мысли!.. Когда ты получил это? Кто принес это письмо?

В том-то и дело, милорд, что никто. Его бросили мне в окно.

Это почерк твоего брата?

Если бы письмо было хорошее, у меня на этот счет не было бы никаких сомнений. Но в таком письме его почерк кажется мне сомнительным.

Это его почерк.

Это писано его рукою, но его сердце в этом не участвовало.

Раньше он никогда не высказывал тебе подобных соображений?

Никогда. Но он часто выражал мнение, что совершеннолетние сыновья должны были бы опекать стареющих отцов и управлять их имуществом.

Вот негодяй, вот негодяй! Те же самые мысли, что в письме! Отвратительный негодяй! Подлое, бесчувственное животное. Хуже, чем животное!.. Ступай, голубчик, разыщи его. Я засажу его под замок. Чудовищный негодяй! Где он?

Не знаю, милорд. Но вот что я вам скажу: сдержите ваше негодование, пока у вас не будет более веских доказательств. Это будет правильно. Если же вы начнете действовать силою, не будучи правы, это запятнает вашу честь и окончательно подорвет его привязанность к вам. Я готов ручаться жизнью, что все это он написал, только чтобы проверить, насколько я люблю вас, и ни для чего другого, уверяю вас.

Ты так думаешь?

Я помогу вам в этом удостовериться. Если хотите, я вас поставлю в таком месте, где вы сможете подслушать наши разговоры. Это можно сделать не дальше как сегодня вечером.

Он не может быть таким извергом.

Конечно, нет.

По отношению к отцу, который любит его с такою нежностью и силой. Земля и небо! — Эдмонд, вкрадись в его доверие, выведи его на чистую воду. Сделай это ради меня. Я все готов отдать, чтобы узнать правду.

Я пойду сейчас искать его, наведу на разговор о письме и обо всем дам вам знать.

Вот они, эти недавние затмения, солнечное и лунное! Они не предвещают ничего хорошего. Что бы ни говорили об этом ученые, природа чувствует на себе их последствия. Любовь остывает, слабеет дружба, везде братоубийственная рознь. В городах мятежи, в деревнях раздоры, во дворцах измены, и рушится семейная связь между родителями и детьми. Либо это случай, как со мною, когда сын восстает на отца. Либо как с королем. Это другой пример. Тут отец идет против родного детища. Наше лучшее время миновало. Ожесточение, предательство, гибельные беспорядки будут сопровождать нас до могилы. Изобличи этого мерзавца, Эдмонд. Ты об этом не пожалеешь. Постарайся, пожалуйста. — Или вот еще пример. Благородный Кент изгнан. За что? Только за то, что он честен. Удивительно!


Вот так всегда. Как это глупо! Когда мы сами портим и коверкаем себе жизнь, обожравшись благополучием, мы приписываем наши несчастья солнцу, луне и звездам. Можно, правда, подумать, будто мы дураки по произволению небес, мошенники, воры и предатели — вследствие атмосферического воздействия, пьяницы, лгуны и развратники — под непреодолимым давлением планет. В оправдание всего плохого у нас имеются сверхъестественные объяснения. Великолепная увертка человеческой распущенности — всякую вину свою сваливать на звезды! Отец проказничал с матерью под созвездием Дракона. Я родился на свет под знаком Большой Медведицы. Отсюда следует, что я должен быть груб и развратен. Какой вздор! Я то, что я есть, и был бы тем же самым, если бы самая целомудренная звезда мерцала над моей колыбелью... Вот идет Эдгар. Он является как нельзя более вовремя, подобно развязке в старинной комедии. Напущу на себя грусть вроде полоумного Тома из Бедлама.


О, эти затмения — предвестия будущих раздоров! Фа, соль, ля, ми...

Ну как, брат Эдмонд? Ты занят серьезными размышлениями?

Я задумался, брат, над событиями, которые, как я читал, должны произойти вслед за недавними затмениями.

Вот ты чем занимаешься!

Уверяю тебя, предсказания, о которых я прочел, к несчастью, сбываются. Извращаются отношения между детьми и родителями, наступает мор, дороговизна, всеобщая вражда. Государство раздирают междоусобицы, народ угрожает королю и знати, возникает подозрительность, друзья отправляются в изгнание, армия разваливается, супруги изменяют друг другу, и прочая и прочая.

С каких пор записался ты в астрономы?

Оставим это. Лучше скажи мне, когда ты виделся с отцом в последний раз?

Вчера вечером.

Ты говорил с ним?

Да, два часа подряд.

Вы расстались по-хорошему? Ты не заметил в нем какого-нибудь неудовольствия, когда он говорил и смотрел на тебя?

Ни малейшего.

Припомни хорошенько, чем ты мог задеть его, и, ради всего святого, не попадайся ему на глаза некоторое время, пока он не успокоится. Сейчас он клянет тебя на чем свет стоит и готов разорвать тебя на части от гнева.

Какой-нибудь мерзавец оклеветал меня.

Я тоже боюсь этого. Прошу тебя, соблюдай осторожность, пока его ярость не уляжется. И знаешь что: я дам тебе убежище в своей комнате, откуда ты сможешь удобно подслушать, что скажет отец. Ступай туда. Вот тебе ключ. Если вздумаешь отлучиться на улицу, бери оружие.

Оружие?

Слушай, брат, это для твоей пользы. Честное слово, у него недоброе на уме против тебя. То, что я рассказал тебе, — ничто по сравнению с действительностью. Прошу тебя, уходи, пожалуйста.

Но ты скоро дашь мне знать о себе?

Я посвящу всего себя этому делу.


Отец поверил, и поверил брат.
Так честен он, что выше подозрений.
Их простодушием легко играть.
Я вижу ясно, как их обморочить.
Не взял рожденьем, так свое возьму
Благодаря врожденному уму.


Правда ли, что отец прибил моего придворного за то, что тот выругал его шута?

Да, миледи.

Все время огорченья! Что ни час —
Другая новость. В доме нет покоя.
Я больше не могу. Его двору
Позволено буянить как угодно,
А нам за мелочь всякую упрек.
Когда они воротятся с охоты,
Я не хочу с ним говорить. Скажи:
Я нездорова. Да не расстилайся
Так перед ним. Последствия беру
Все на себя.


Вы слышите, он едет.

Поменьше церемоний. Передай
Всем в доме это. Я хочу, чтоб дело
Дошло до взрыва. Плохо у меня —
Пускай к сестре переезжает. Знаю,
Что у нее на это сходный взгляд.
Она не даст командовать упрямцу.
Сам отдал власть, а хочет управлять
По-прежнему! Нет, старики — как дети,
И требуется строгости урок,
Когда добро и ласка им не впрок.
Запомни это.

Слушаюсь, миледи.

И попрохладнее с его людьми.
Без всякого стесненья. Подчиненным
Скажи, что я хочу найти предлог
Для объяснений. Это надоело.
Сейчас я напишу письмо сестре,
Чтоб нам быть заодно. Готовь обедать.


Я должен перенять чужую речь
И буду до конца неузнаваем.
Так надо для намерений моих,
Из-за которых изменил я внешность.
Ну, Кент, слугой к хозяину наймись,
Прогнавшему тебя под страхом смерти,
И этим господину докажи,
Как велика твоя неутомимость.


Не заставляйте меня ждать ни минуты. Подавайте обедать.


Что тебе? Ты кто такой?

Человек.

Чем ты занимаешься? Что тебе от нас надо?

Вот мой род занятий: быть самим собой. Верно служить тому, кто мне доверится. Любить того, кто честен. Знаться с тем, кто рассудителен и мало говорит. Считаться с общим мнением. Драться, когда нет другого выхода, и не есть рыбы.

А сам ты кто?

Подлинно честный малый, бедный, как король.

Если ты так же беден в ряду подданных, как он среди королей, то ты действительно беден. Чего же ты хочешь?

Служить.

Кому ты хочешь служить?

Вам.

Разве ты меня знаешь, приятель?

Нет, сэр. Но в лице у вас есть что-то такое, что покоряет.

Что же это такое?

Властность.

А к какому делу ты годен?

Я умею хорошо хранить тайны, ездить верхом, бегать, рассказывать с грехом пополам затейливые истории и точно исполняю поручения, когда они несложны. Все это может сделать всякий. Но усердие мое беспримерно.

Сколько тебе лет?

Я не так молод, чтобы полюбить женщину за ее пение, и не так стар, чтобы сходить по ней с ума без всякой причины. Сорок восемь лет жизни за спиной у меня.

Хорошо. Прислуживай мне. Если ты не разонравишься мне после обеда, я не расстанусь с тобой. — Обедать, обедать! Где мой шут- Эй, ты, послушай, сходи за моим дураком.


Эй, ты, малый, где моя дочь?

С вашего разрешения...


Что он сказал? Кликни этого негодяя обратно.


Ну так где же мой шут? А? Похоже, будто все заснули.


Ну как? Где это животное?

Он говорит, милорд, что вашей дочери нездоровится.

А почему этот невежа не вернулся, когда я его звал?

Сэр, он мне заявил напрямик, что не желает возвращаться.

Он не желает?

Милорд, я не знаю, отчего это, но, насколько я понимаю, с вашим величеством стали здесь обращаться без должной почтительности. Эта небрежность заметна у герцога, у вашей дочери и даже у прислуги.

Ага! Вот как ты думаешь?

Простите, государь, если я ошибаюсь, но я не смею молчать при мысли, что с вами не церемонятся.

Нет, нет, ты назвал то, что мне самому бросалось в глаза. С некоторого времени я тоже наблюдаю признаки легкой невнимательности, но приписал это скорее своей мнительности, чем их желанию оскорбить меня. Присмотрюсь к этому получше. Однако где же мой дурак? Я второй день не вижу его.

С отъезда молодой госпожи во Францию королевский шут все время хандрит.

Ни слова больше! Я сам это заметил... Эй ты, ступай-ка скажи моей дочери, что я желаю с ней поговорить.


Позовите сюда моего шута.


А, это вы, сударь? Подите-ка, сударь, сюда. Кто я, сударь, по-вашему?

Вы — отец герцогини.

«Отец герцогини»? Вот как, подлец герцога? Ах, сукин сын! Ах, мерзавец!

Неправда! Я ни то, ни другое, милорд. Прощу прощения.

Не сметь смотреть на меня так дерзко! Нахал!

Я не позволю бить себя, милорд!

А подбить тебя ногой, как мяч, можно?

Спасибо, дружище! Мне нравится твоя служба. Я буду жаловать тебя.

Эй, ты, вставай и пошел вон! Вперед будешь поучтивее. Пошел, пошел! Если ты хочешь еще раз вымерять пол собою — пожалуйста. А не то убирайся. Ну ступай, ступай! Понял?

Ну, мой работничек, благодарю тебя. Вот тебе за труды.


Я тоже найму его. Вот тебе моя шапка, носи ее.

А, здравствуй, мой хороший! Как поживаешь?

Взял бы ты лучше мой колпак, приятель.

Зачем он мне?

Затем, что ты валяешь дурака, если заступаешься за опального. Нет, правда, держи, брат, нос по ветру, а то простудишься. Бери мой колпак. Видишь, этот чудак прогнал двух своих дочерей, а третью благословил против своей воли. Служить ему можно только в дурацком колпаке. — Ну как, дяденька? Жаль, нет у меня двух колпаков и двух дочерей!

Для чего, дружок?

Состояние я отдал бы дочерям, а колпаки оставил бы себе. Вот один у меня, а другой выпроси себе у дочек.

Берегись, каналья! Видишь плетку?

Правду всегда гонят из дому, как сторожевую собаку, а лесть лежит в комнате и воняет, как левретка.

Камень в мой огород.

Хочешь, куманек, выучить изречение?

Ладно.

Слушай, дяденька:
Наживайся тайком,
Не мели языком,
Меньше бегай пешком,
Больше езди верхом,
Не нуждайся ни в ком,
Не водись с игроком,
Не гуляй, не кути,
А сиди взаперти:
Двадцать на двадцати
Сможешь приобрести.

Это вздор, дурак!

Бесполезный, как слова адвоката, не получившего за свою речь платы. А скажи, дяденька, можно из ничего извлечь какую-нибудь пользу?

Нет, голубчик, из ничего ничего и не получается.


Пожалуйста, скажи ему, что столько же получит он со своих владений. Если я ему это скажу, он мне ответит: «дурак».

Злой дурак!

А ты знаешь, куманек, какая разница между злым дураком и добрым дураком?

Нет, братец. Научи меня.

Кто дал тебе совет
Отдать свой край другим,
Тот от меня, сосед,
Умом неотличим.
Я злой дурак — и в знак
Того ношу колпак,
А глупость добряка
Видна без колпака.

Ты зовешь меня дураком, голубчик?

Остальные титулы ты роздал. А это — природный.

Это совсем не так глупо, милорд.

Нет, быть совсем глупым мне не позволили бы из зависти. Если бы я взял монополию на глупость, лорды и вельможи пожелали бы вступить в пай со мной, да и знатные дамы тоже захотели бы урвать кусочек. — Дай мне яйцо, дяденька, а я дам тебе за то два венчика.

Какие это такие два венчика?

А вот какие. Яйцо я разрежу пополам, содержимое съем, а из половинок скорлупы выйдут два венчика. Когда ты расколол свой венец надвое и отдал обе половинки, ты взвалил осла себе на спину, чтобы перенести его через грязь. Видно, мало мозгу было под твоим золотым венцом, что ты его отдал. Если я рассуждаю, как дурак, надо высечь того, кто это скажет.

Приходит дуракам капут,
Не спрос на них сегодня.
Разумные себя ведут
Безумных сумасбродней.

Давно ли это ты, брат, так распелся?

С тех пор, как ты из своих дочерей сделал матерей для себя, дал им в руки розги и стал спускать с себя штаны.

Они от радости завыли,
А я — от срамоты,
Что государь мой — простофиля
И поступил в шуты.
Найми мне, дяденька, учителя. Я хочу научиться врать.

Если ты будешь врать, я тебя выпорю.

Как странно, что между тобой и дочерьми нет ничего общего. Они грозятся отхлестать меня за правду, ты — за ложь, а иногда меня бьют за то, что я отмалчиваюсь. Лучше быть чем угодно, только не шутом. И, однако, я бы не хотел быть тобою, дяденька. Ты обкорнал свой ум с обеих сторон и ничего не оставил в середке. Вот один из обрезков.


А, доченька! К чему эта хмурость? Последние дни ты все время дуешься.

Ты был довольно славным малым во время оно, когда тебя не занимало, хмурится она или нет. А теперь ты нуль без цифры. Я и то сейчас больше тебя. Я хоть шут, на худой конец, а ты совершенное ничто.
Молчу, молчу! Вижу, взглядом повелеваете вы мне молчать, хотя и не сказали ни слова.
Прожил жизнь, а глуп как пень:
Корки нет про черный день.
Вот вылущенный гороховый стручок!

Не только этот ваш развязный шут,
Вся ваша невоспитанная дворня
Бранит и осуждает все кругом
И ежечасно предается буйству.
Я думала, услышав мой упрек,
Вы прекратите это, но узнала,
Что сами вы на деле и словах
Потворствуете этим безобразьям.
Не гневайтесь, но если это так,
Мне, видимо, теперь самой придется
Принять крутые меры. Я прошу
Не обижаться. Если б не забота
О благе государства, верьте мне,
Я б постыдилась вмешиваться в это.

А ты как думал, дяденька?
Кукушка воробью пробила темя
За то, что он кормил ее все время.
Потухла свечка, вот мы и в потемках.

Моя ль ты дочь?

Прислушайтесь, отец,
К моим предупрежденьям, призовите
Весь ум, когда-то отличавший вас,
И бросьте ваши новые замашки,
Которые совсем вам не к лицу.

Надо быть ослом, чтобы не понять, что тут все шиворот-навыворот: яйца курицу учат. Просто загляденье!

Скажите, кто я? Видно, я не Лир?
Не тот у Лира взгляд, не та походка.
Он, видно, погружен в глубокий сон?
Он грезит? Наяву так не бывает.
Скажите, кто я? Кто мне объяснит?

Тень Лира.

Я действительно хочу знать, кто я. Потому что мое королевское достоинство и некоторые другие признаки наводят меня на ложную мысль, будто у меня есть дочери...

...которые хотят сделать из тебя послушного отца.

Как ваше имя, госпожа моя?

В вопросе вашем столько же притворства,
Как в прочих ваших выходках. Прошу
Понять меня как следует. Вы стары,
Почтенны. Вы должны быть образцом.
Тут с вами сотня рыцарей и сквайров,
Бедовый и отчаянный народ,
Благодаря которым этот замок
Похож на балаган или кабак.
Распорядитесь прекратить бесчинства,
Как должен стыд самим вам подсказать.
Вас просит та, кому не подобает
Просить и было б легче приказать.
Извольте распустить часть вашей свиты.
Оставьте малое число людей,
Которые не будут забываться
И буйствовать.

Провал возьми вас всех!
Седлать коней! Собрать в дорогу свиту!
Бездушный выродок! Я впредь тебе
Не буду докучать своей особой!
Еще есть дочь у нас!

Вы бьете слуг моих. Ваш пьяный сброд
Кричит на старших, как на подчиненных.


Плох тот, кто поздно кается.

Вы, сэр,
С ней тоже заодно? — Коней седлайте! —
Неблагодарность с сердцем из кремня,
Когда вселишься ты в дитя родное,
Морских чудовищ ты тогда страшней!

Сэр, не волнуйтесь.


Ненасытный коршун,
Ты лжешь! Телохранители мои —
Испытанный народ высоких качеств.
Они прекрасно знают, в чем их долг,
И сами дорожат своею честью.
Корделии оплошность! Отчего
Я так преувеличил этот промах,
Что вырвал из души своей любовь
И грудь взамен наполнил ядом желчи?
Как был я слеп! О Лир, теперь стучись
В ту дверь, откуда выпустил ты разум
И глупость залучил.

В путь, господа!

Милорд, в чем суть? Я ничего не знаю
И неповинен.

Верю вам, милорд. —
Услышь меня, услышь меня, природа,
И если создавала эту тварь
Для чадородья, отмени решенье!
Срази ее бесплодьем! Иссуши
В ней навсегда способность к материнству!
Пускай ее испорченная плоть
Не принесет на радость ей ребенка.
А если ей судьба иметь дитя,
Пусть будет этот плод ей вечной мукой,
Избороздит морщинами ей лоб
И щеки в юности разъест слезами.
В ничто и в безнадежность обрати
Все, что на детище она потратит, —
Ее тревоги, страхи и труды,
Чтобы она могла понять, насколько
Больней, чем быть укушенным змеей,
Иметь неблагодарного ребенка!
Прочь, прочь отсюда!


Ради всех богов,
На что он в гневе?

Толковать не стоит.
Впадает в детство. Пусть себе шумит.


Куда девалась половина свиты?
Их было сто, а стало пятьдесят.

На что вы сердитесь?

Сейчас отвечу.

О жизнь и смерть! Стыжусь, что я забыл
Из-за тебя о том, что я мужчина,
Что эти слезы вызваны тобой,
Нисколько их не стоящей. — Исчахни
И сгинь от порчи! Пропади от язв
Отцовского проклятья. — О, не плачьте
Вы, старческие глупые глаза,
А то я вырву вас и брошу наземь
Вослед слезам, текущим в три ручья.
Вот до чего дошло! Ну, будь что будет.
Еще другая дочь есть у меня.
Она добра. Я на нее надеюсь.
Я расскажу ей про тебя. Она
Ногтями исцарапает, волчица,
Лицо тебе! Не думай, я верну
Себе всю мощь, которой я лишился,
Как ты вообразила. Я верну!


Ты это слышал?

Слышал, Гонерилья.
Но быть пристрастным из любви к тебе...

Довольно! Позовите мне Освальда. —
А ты — скорее плут, чем шут, — живей
Ступай за господином.

Дядюшка Лир, дядюшка Лир, погоди, захвати шута с собою!
С лисой из капкана
И дочкой поганой
Кончай, не смущаясь.
Да, жаль, не достану
Петли и аркана
И сам убираюсь.


Придумал ловко, нечего сказать:
Сто рыцарей! Сто рыцарей, готовых
Фантазии любые старика
В любое время поддержать оружьем!
А нам все эти буйства, шум и гам
Всегда терпеть с опасностью для жизни
Но где Освальд?

Мне кажется, твой страх
Преувеличен.

Лучше опасаться
Без меры, чем без меры доверять.
От бед спасает только осторожность.
Я знаю слишком хорошо отца
И о его словах пишу Регане.
А если после моего письма
Она ему оставит эту сотню
Вразрез со мной...


Ах, Освальд, это ты?
Готово ли письмо к сестре?

Готово.

Возьми с собой немедленно людей —
И на коней. К письму прибавишь устно
Про наши страхи. Присовокупи
И личные свои соображенья
Спеши и возвращайся поскорей.


А ваша бесхарактерная кротость —
Будь сказано вам, герцог, не во гнев —
Скорее непростительная глупость,
Чем признак настоящей доброты.

Зато вы бьете в цель неутомимо.
Смотрите лишь, не попадите мимо.

Однако...

Будущее нам покажет.

Двор в замке герцога Альбанского.


Отправляйся в Глостер с этим письмом. Не прибавляй дочери ничего от себя, а только отвечай на вопросы, которые она задаст тебе, прочтя письмо. Если ты не поторопишься, я приеду туда раньше тебя.

Я глаз не сомкну, милорд, пока не передам вашего письма.


Если бы мозги у человека были в пятках, не грозили бы его уму мозоли?

Грозили бы.

В таком случае поздравляю тебя. Твоим мозгам никогда не придется ходить в туфлях.

Ха-ха-ха!

Увидишь, как милостиво примет тебя другая дочь. Хотя одна похожа на другую, как лесное яблоко на садовое, позволь мне знать то, что я знаю.

Что же ты знаешь, дружок?

Что на вкус они обе окажутся такими же кислыми, как два лесных яблока. Можешь ли ты сказать, почему нос на лице у человека посредине?

Нет.

Чтобы иметь по обе стороны от себя по глазу. Чего не разнюхает нос, то глаза досмотрят.

Я был так несправедлив к ней...

А можешь ли ты сказать, как устрица делает свою раковину?

Нет.

Я тоже не могу. А зачем улитке домик, я знаю.

Зачем?

Чтобы было куда всовывать голову, а не подставлять ее под удары дочерям вместе с незащищенными рожками.

Надо переделать свою природу. — Такого доброго отца! — Готовы лошади?

Твои ослы пошли за ними. Любопытная причина, по которой в семизвездье семь звезд, а не больше.

Потому что их не восемь?

Совершенно верно. Из тебя вышел бы хороший шут.

Вернуть все силою! — Неблагодарное чудовище!

Если бы ты был моим шутом, дяденька, я бы всегда колотил тебя за то, что ты состарился раньше времени.

Как это?

Тебе нельзя было стариться, пока не поумнеешь.

Не дайте мне сойти с ума, о боги!
Пошлите сил, чтоб не сойти с ума!


Готовы лошади?

Милорд, готовы.
Идемте.

В том мало смеху, что уходит шут.
Вас тоже в жизни перемены ждут.


Здравствуй, Куран.

Здравствуйте, сэр. Только что я был у вашего отца с извещением, что Герцог Корнуэльский и герцогиня Регана предполагают пожаловать к нему сегодня вечером.

С какой целью?

Не знаю, право. Слышали новости? То, о чем шепчутся кругом. Потому что вслух этого еще не произносят.

Нет, не слыхал. Расскажи, пожалуйста.

Говорят, что, по-видимому, будет война между герцогами Корнуэльским и Альбанским. Неужели не слыхали?

Ни слова.

Со временем услышите. Прощайте, сэр.


Здесь будет герцог? Хорошо. Тем лучше.
Мне это очень наруку. Отец
Велел найти и взять под стражу брата.
Еще одно мне дело предстоит:
Потребуется скорость и решимость...
Брат, на два слова! Слышишь, брат! Спустись.


Брат, за тобой отец следит. Спасайся.
Он выведал, где прячу я тебя.
Беги, воспользовавшись мраком ночи.
Скажи, ты ничего не говорил
Плохого о Корнуэле? Он к нам едет
С Реганой на ночь глядя, второпях.
Ты не проговорился ли о ссоре
Еще с Альбанским герцогом? Припомни.

Нет, никогда. Я помню хорошо.

Сюда отец идет. Прости. Притворно
Я меч свой обнажу против тебя.
Вынь свой для вида. — «Отбивай! Сдавайся!» —
Теперь, покамест нет отца, беги. —
«Огня сюда!» — Спасайся, брат, спасайся! —
«Эй, люди с факелами!» — Так. Прощай.


Немного крови, чтоб отец подумал,
Что бой был жаркий.

Люди во хмелю
Сильней себя кромсают смеха ради. —
Отец! Отец! На помощь!.. Ни души.


Где этот изверг?

Здесь, сейчас, в потемках,
Шепча заклятья, он стоял с мечом
И призывал луну помочь злодейству.

Но где он?

Посмотрите, я в крови.

Но где он, этот негодяй?

Он скрылся,
Едва лишь убедился, что не мог...

Постой. — Поймать его! Скорей в погоню!


Не мог чего?

Не мог меня склонить
К тому, чтоб я убил вас. Безуспешно
Я говорил, как небеса казнят
Отцеубийц, напоминал о связи
Между родителями и детьми.
Увидев мой испуг и отвращенье,
Он вынул меч, нанес сплеча удар
И ранил в руку. Тут же спохватился,
Что я готов за правду постоять
И буду драться, испугался криков,
Которые я поднял, и бежал.

Пускай бежит, поимки не избегнет.
А схватят — и конец. Мой господин
И покровитель, благородный герцог,
Нас посетит сегодня. Он издаст
Приказ о быстром розыске злодея
С наградой тем, кто выдаст нам его,
И наказаньем смертью за укрытье.

Увидев, что его не отвратить
От преступленья, я его задумал
Пугнуть разоблаченьем, но в ответ
Он возразил: «Бесправный сын побочный,
Ты спорить собираешься со мной?
Да кто тебе поверит? Чем докажешь
Ты правду слов своих и правоту,
Когда я буду отрицать улики
И почерк свой подделкой объявлю?
Кто будет слушать эти обвиненья,
Раз смерть моя так выгодна тебе,
Что надо быть тупицей, чтоб не видеть,
Как сильно должен ты желать ее!»

О подлый лжец! Он собственную подпись
Решится отрицать? Он мне не сын!


Приехал герцог с неизвестной целью.
Я упрошу его закрыть пути
И гавани. Не улизнет преступник.
Мы для его поимки разошлем
По всей стране его изображенье.
Тебе же, мальчик мой, я передам
Права наследовать мои владенья.


Ну как, мой друг? Едва сюда я прибыл,
Я новости ужасные узнал.

Все казни мягки, если это правда.
Как чувствуете вы себя, милорд?

Разбито сердце старое, разбито!

Неужто крестник моего отца,
Эдгар, на вашу жизнь мог покушаться?

О леди, леди, совестно признать!

А не водил он дружбы с бунтарями
В отцовской свите?

Право, я не знаю.
Все это слишком, слишком тяжело!

Да, герцогиня, он из этой шайки.

Чему ж дивиться? Видно, этот сброд
И подстрекал его, чтобы с убийцей
Потом наследство ваше пропивать.
От общества их предостерегает
Сестра в письме, и я покину дом,
Когда они к нам на постой приедут.

И я, Регана.- Я слыхал, мой Эдмонд,
Что вы себя при этом показали
Достойным сыном?

Это был мой долг.

Он умысел раскрыл и при попытке
Схватить злодея ранен был в борьбе.

За ним в погоню послано?

Конечно.

Когда поймают, больше никому
Не будет он опасен. Как хотите
Управьтесь с ним от моего лица.
А вас, Эдмонд, чья преданность и доблесть
Так явно говорят здесь за себя,
Хотел бы я зачислить к нам на службу.
Я доверяю людям вроде вас.
Беру вас первым.

Оправдаю выбор.

Благодарю вас, герцог, за него.

Вы знаете, зачем мы к вам явились?

Причем — не вовремя, ночной порой!
Тому причиной важные событья,
Насчет которых нужен ваш совет.
Отец с сестрою пишут нам о ссоре.
Их спор я предпочла бы разобрать
На чьей-нибудь чужой, не нашей почве
И дать оттуда на письмо ответ.
Гонцы здесь дожидаются. Заставьте
Себя отвлечься от своих невзгод
Для наших, не терпящих отлагательств.

Рад вам служить, миледи, и за честь
Почту гостями видеть вас обоих.


С наступающим утром, приятель. Ты здешний?

Да.

Где бы нам лошадей поставить?

В любую лужу.

Не шутя, скажи, будь другом.

Я совсем не друг тебе.

А мне дела нет до твоей дружбы.

Если б ты попался мне в Липсберийском загоне, было б у тебя до меня дело.

Что ты привязался ко мне? Я тебя не знаю.

Зато я, брат, знаю тебя.

Кто ж я, по-твоему?

Подлец, мерзавец, блюдолиз. Низкий, надутый дурак и прощелыга, вот ты кто. Холоп и хозяйкин угодник в шерстяных чулках, с душонкой доносчика, с помадой и зеркальцем в сундучке, твоим единственным богатством. Гнусный льстец, который готов на любую пакость, чтобы отличиться, но всю жизнь остается обыкновенной гадиной чистой воды. Подхалим, которого я изобью до бесчувствия, если он осмелится отречься хотя бы от одного из этих определений.

Вот несуразный! И все это — человеку, которого он видит в первый раз и который сам знать его не знает!

Ах ты бесстыжая рожа! Что ты притворяешься, будто не знаешь меня? Двух дней не будет, как я сшиб тебя с ног и отдул на глазах у короля. Берись за меч, каналья! Хотя еще ночь, но светит месяц. Я приготовлю из тебя рубленое мясо под лунной подливкой! Берись за меч, папильотка из парикмахерской, берись!

Отстань! Я не желаю связываться с тобой.

Вынимай меч, мошенник! При тебе письма против короля. Ты пособник этой спесивой куклы, строящей козни против своего царственного отца. Защищайся, каналья, а то я искрошу и поджарю тебя. Держись, бездельник, отражай мои удары!

Караул! Режут! Караул!

Рубись, ничтожество! Отбивайся! Действуй!

Караул! Режут! Режут!


Что тут такое? Это что за свалка?

Сюда, сюда, милейший! Вам тоже захотелось? Пожалуйте, пожалуйте, молодой человек, попробуйте крови.


Мечи? Оружие? Что здесь происходит?


Под страхом смерти — тише, не шуметь!
Поднявший меч — умрет. — Кто эти люди?

Гонцы от короля и от сестры.

Из-за чего затеяли вы драку?

Едва дышу, милорд.

Не мудрено. Какого ты набрался страху! Эх ты, трус несчастный, природа отрекается от тебя. Не она, а какой-нибудь портной смастерил тебя.

Что за чудак! Почему портной? Разве портной может скроить человека?

Конечно, портной. А то кто же? Каменотес или живописец в час или два работы изготовили бы что-нибудь позанятнее.

Все-таки отчего вы подрались?

Этот старый грубиян, которого я пощадил только ради его седой бороды...

Ах ты, ижица, лишняя буква в азбуке! — Милорд, позвольте я сотру его в порошок и выкрашу им стены нужника. «Пощадил только ради его бороды...». Ах ты, трясогузка!

Молчать, бездельник! Видно, ты забыл,
В чьем ты присутствии?

Нет, сударь, помню.
Но и у гнева есть свои права.

Чем ты разгневан?

Что дано оружье
Свинье, которой чести не дано.
О, эти лживые льстецы! Как крысы,
Они перегрызают пополам
Святые узы крови, угождают
Страстям господ, льют масло в их огонь
И леденят их каменные души.
Что «да» сказать, что «нет» — им все равно,
Лишь угодить бы тем, за кем без смысла
Они послушно бегают, как псы. —
У, чтоб тебя! Над чем ты скалишь зубы?
Какой тут смех? Шут, что ли, я тебе?
Попался б ты мне, гусь в Саремском поле,
Летел бы до Камлота гогоча.

Ты не рехнулся?

Что за спор меж вами?

На свете неприязни нет сильней,
Чем между мной и этим негодяем.

Чем негодяй он? В чем его вина?

Не нравится его лицо мне.

Вот как?
Быть может, и мое, его, ее?

Сэр, ремесло мое — быть откровенным.
Мне попадались лица лучше тех,
Которые я вижу пред собою.

Ах, вот он что за птица! Кто-нибудь
Однажды похвалил его за резкость.
Он с выгодой и стал играть на ней.
Он угождать не любит. Клюнет — ладно,
Не выгорит — ну что ж, на то он прост.
Мне этот сорт обманщиков известен.
За ложной прямотой их больше зла,
Чем в раболепьи двадцати придворных.

По совести и чести, пред лицом
Особы светозарной вашей, герцог,
Сияющей, как Феб, снопом лучей...

Постой. Что хочешь выразить ты этим?

Раз вам не нравится моя манера речи, я изменю ее. Действительно, я не льстец. Однако тот, кто обманул вас ноткою простодушия, был простым мерзавцем, — разряд простоты, к которому я не могу себя причислить.

Чем ты его обидел?

Я — ничем.
А вот король недавно по ошибке
Прибил меня, а этот подоспел,
Ко мне подкрался сзади, дал подножку
И над лежачим без стыда трунил.
Король хвалил его за этот подвиг.
Припомнив эти славные дела,
Здесь на меня набросился он снова.

Послушать краснобая, так Аякс —
Щенок пред ним.

Подать сюда колодки!
Ты посидишь в них, неуч и хвастун!
Я проучу тебя!

Я стар учиться.
А от колодок лучше отказаться,
Я с порученьем к вам от короля,
Его гонец — двойник его особы.
В колодки посадить его посла —
Почти что личный вызов государю.

Подать колодки! Он в них просидит
До самого обеда!

До обеда?
До вечера! И ночь всю напролет!

Сударыня, за что? Да будь я даже
Псом вашего отца, а не послом,
Не нужно бы со мной так обращаться.

Но вы не пес отца, а негодяй!

Вот про таких людей сестра и пишет. —
Колодки где?


Послушайте, милорд,
Оставьте это. Пусть его накажет
В ответ на вашу жалобу король.
К такому наказанью присуждают
Подонки общества, бродяг, воров
И прочий сброд. Король на эту меру
Обидится.

Ответственность на мне.

Сестре гораздо, может быть, обидней,
Что безнаказанно ее людей
Позорят здесь при исполненьи долга. —
Надеть колодки на него!


Идем.


Мне жаль тебя, но тут хозяин — герцог.
Ему перечить, знаешь сам, нельзя.
Однако я попробую вступиться.

Не надо, сэр. В дороге я не спал,
И мне все будет нипочем, как высплюсь.
Велико дело — ноги защемить!
Бывает хуже, как защемит сердце.
Прощайте, сэр.

Нет, герцог поступил нехорошо!


Да, мой король, час от часу не легче.
Попал ты из дождя да под капель. —
Зажгись скорей, луна, маяк вселенной, —
Я при твоих лучах прочту письмо.
Хоть больше нет чудес, они бывают
Еще с людьми, попавшими в беду.
Не чудо ли: Корделия мне пишет!
Она узнала, где скрываюсь я,
И только ждет удобного мгновенья,
Чтобы помочь. Итак, глаза мои
Усталые, закройтесь, чтоб не видеть
Позорного приюта. Ну, судьба,
Еще раз улыбнись мне. Доброй ночи.
К удаче поверни мне колесо.


Я слышал приговор себе заочный
И скрылся от погони здесь в дупле.
Все гавани закрыты. Нет местечка,
Где не расставлено мне западни.
Я буду прятаться, пока удастся.
Приму нарочно самый жалкий вид
Из всех, к каким людей приводит бедность,
Почти что превращая их в зверей.
Лицо измажу грязью, обмотаюсь
Куском холста, взъерошу волоса
И полуголым выйду в непогоду
Навстречу вихрю. Я возьму пример
С бродяг и полоумных из Бедлама,
Они блуждают с воплями кругом,
Себе втыкают в руки иглы, гвозди,
Колючки розмарина и шипы
И, наводя своим обличьем ужас,
Сбирают подаянье в деревнях,
На мельницах, в усадьбах и овчарнях,
Где плача, где грозясь. Какой-нибудь
«Несчастный Том» еще ведь значит что-то,
А я, Эдгар, не значу ничего.


Уехали из замка, а гонца
Ко мне не отослали. Непонятно.

Вчера, как слышал я со стороны,
О выезде они не помышляли.

Будь славен, благородный государь!

Ты этим срамом коротаешь время?

Нет, милорд.

Ха-ха-ха! Жесткие на нем подвязки! Лошадей привязывают за голову, собак и медведей — за шею, обезьян — поперек туловища, а людей — за ноги. Кто больно прыток, тому надевают на ноги деревянные чулки.

Кто должности твоей не оценил
И посадить посмел тебя в колодки?

Он и она, ваш зять и ваша дочь.

Нет!

Да.

Нет, говорю я!

А я говорю, да.

Нет, нет, они бы не посмели!

Да вот посмели, как видно.

Клянусь Юпитером, что нет!

Клянусь Юноною, что да.

Не верю.
Они бы не решились, не могли,
Не покусились бы. Ведь это хуже
Убийства! Предумышленно нанесть
Такое оскорбленье! Что ты сделал,
Ты, мой посол, чтоб на себя навлечь
Такой позор?

Когда, привезши в замок
От вашего величества письмо,
Его сдавал я, стоя на коленях,
Вбежал в пыли, в поту другой гонец.
Он им привез письмо от Гонерильи,
С которым и протиснулся вперед,
Не давши мне докончить порученье.
Когда они прочли ее письмо,
То заспешили и, собравши свиту,
Вскочили на коней, велевши мне
Поехать вслед и ожидать ответа.
Тут я наткнулся снова на гонца,
Который повредил мне на приеме, —
Того же самого, что говорил
Вам дерзости на днях у Гонерильи.
Вспылив сильней, чем разум позволял,
Я вынул меч, и он трусливым криком
Созвал весь дом. Ваш зять и дочь нашли,
Что поведение мое достойно
Такого наказанья.

Зима еще не прошла, коли гуси летят в ту сторону.

Отец в лохмотьях на детей
Наводит слепоту.
Богач-отец всегда милей
И на ином счету.
Судьба продажна и низка
И презирает бедняка.

Но это еще что! В будущем тебе предстоит столько огорчений от дочерей, что в год не сочтешь.

Меня задушит этот приступ боли!
Тоска моя, не мучь меня, отхлынь!
Не подступай с такою силой к сердцу! —
Где дочь, ты говоришь?

Она в гостях
У графа в замке.


Не ходи за мною.
Останься здесь.


Вы больше ничего
Не сделали? Вы рассказали правду?

Да, больше ничего. Но с королем
Так мало вас. Где остальная свита?

Вот если бы ты сидел в колодках за такой допрос, это было бы по заслугам!

Почему, шут?

Надо отдать тебя в ученье к муравью. Он тебя научит, что зимою нет заработка. Все люди с нюхом, и притом не слепые, глядят в оба. Из двадцати нет никого, кто бы не чувствовал, когда начинает плохо пахнуть. Отходи в сторону, когда с горы катится большое колесо, чтобы оно не сломало тебе шею, но хватайся за него, когда оно поднимается в гору. Если мудрец даст тебе лучший совет, верни мне мой обратно. Пусть только мерзавцы следуют ему, раз дурак дает его.
Того, кто служит за барыш
И только деньги ценит,
В опасности не сохранишь,
И он в беде изменит.
Но шут твой — преданный простак,
Тебя он не оставит.
Лукавый попадет впросак,
Но глупый не слукавит.

Где ты, дурак, это выучил?

Где бы ни выучил, да не в колодках, как ты, дурак.


Не могут говорить со мной? Больны?
Утомлены дорогой? Отговорки!
Непослушанья знаки! Пусть они,
Как следует, ответят.

Государь мой!
Вы знаете, как герцог сгоряча
Неукротим. Его не переспоришь.

Смерть! Мщенье! Что за черт! Неукротим?
Мне надо, надо, понимаешь, Глостер,
Мне надо видеть герцога с женой!

Мой государь, я говорил им это.

Ты говорил? А понял ты меня?

Да, государь.

Вот надо как сказать:
Король желает говорить с Корнуэлом,
С родною дочкой — любящий отец,
И ждет ее услуг. Сказал ты это?
Нет! Жизнь и кровь моя! Скажи, скажи
Неукротимому... постой, не надо.
Действительно он болен, может быть,
И многое простительно болезни.
Мы сами не свои, когда душа
Томится всеми немощами тела.
Я погожу. Я слишком был горяч
И не подумал. Было безрассудно
Слова больного принимать всерьез.
Однако погоди.

Какого черта
Сидит в колодках этот человек?
Нет, их отъезд сюда — одна увертка.
Освободить его! Ступай, скажи
Ему и ей, что я хочу их видеть
Немедленно, что я им приказал
Прийти для объяснений, а иначе
Я барабанить в спальне прикажу
Так, чтоб скончались спящие от страха.

Ах, если бы все кончилось добром!


Как больно бьется сердце! Тише, тише!

Прикрикни на него, дяденька, как стряпуха на угрей, которых она живьем запекала в тесто. Она щелкала их палкой по головам и кричала: «Не высовывайтесь, проказники!» А ее брат так любил свою лошадь, что кормил ее сеном с маслом.


Привет вам, дети.

Здравствуйте, милорд.


Я рада вашей светлости.

Еще бы!
А то б я должен был расторгнуть брак
С могилой матери твоей, хранящей
Обманщицы останки.

А, тебя
Освободили? Но об этом после. —
Моя Регана дорогая, знай:
Твоя сестра — большая негодяйка.
Она, как коршун, мне вонзила в грудь
Жестокости своей дочерней когти.

Не в силах говорить. Ты угадать
Не можешь, сколько злости в ней, Регана!

Спокойней, сэр. А я убеждена,
Что вы совсем без всяких оснований
Несправедливы к ней.

Как мне понять?

Мне трудно допустить, чтоб Гонерилья
Могла забыть свой долг. А если ей
Пришлось унять бесчинства вашей свиты,
Я одобряю этот трезвый шаг.

Будь проклята она!

Отец, вы стары.
Жизнь ваша у предела. Вам нужна
Поддержка и советы тех, кто знает
Природу вашу лучше вас самих.
Поэтому, пожалуйста, вернитесь
К сестре. Чистосердечно перед ней
Сознайтесь в том, что были вы неправы.

Просить у ней прощенья? А на что
Похоже это будет? Полюбуйся.

«Родная дочь, никчемен я и стар.
Не откажи, молю я на коленях,
Дать мне одежду, пищу и постель!»

Оставьте скоморошничать. Довольно.
Вернитесь к ней.


Регана, никогда!
Она мне вдвое сократила свиту,
Смотрела исподлобья на меня,
Словами ядовитыми язвила.
Пусть небеса обрушат месть свою
Ей на голову. Пламя лихорадки,
Спали ее!

Нехорошо, милорд!

Стремительнее молнии, сверканьем
Ей выжгите бесстыжие глаза!
Болезнь, испепели ее гордыню!
Пары болот, разъешьте ей лицо!

О боги! И меня, наверно, так же
В припадке гнева будете вы клясть?

Тебя? О нет! За что ж тебя, Регана?
Твой кроткий нрав мне повода не даст.
Ее надменный взгляд приводит в ярость,
А твой — миротворит. Не станешь ты
Отказывать мне в радостях и средствах
На содержанье моего двора
И запираться при моем приходе.
Ты не глуха ведь к голосу родства,
Законам вежливости, чувству долга.
Забыть не сможешь ты, что я тебе
Полкоролевства отдал.

Ближе к делу.

В колодки кем посажен мой слуга?


Чьи это трубы?

Верно, Гонерильи.
В письме есть о приезде речь.


Ну как,
Приехала миледи?

Вот мерзавец,
Чванливо-наглый потому, что он
Уверен в покровительстве хозяйки.
Прочь с глаз моих!

Чем я могу служить
Вам, ваша милость?

По чьему приказу
Мой человек в колодках? Убежден,
Что ты не знала этого, Регана!


Но нет, кто это? Боги, если вам
Любезна старость, мило послушанье
И сами вы не молоды, молю
Принять мое несчастье близко к сердцу

Тебе не стыдно бороды моей?
Ужель, Регана, ты подашь ей руку?

Подаст, конечно. Почему же нет?
Не все порок, что кажется пороком
Безумцу и брюзге.

О грудь моя!
Снесла все это и цела осталась? —
Как угодил в колодки мой слуга?

По моему приказу. Я напрасно
Его еще так мягко наказал.

Так это вы осмелились? Вы сами?

Не забывайте лет своих, отец.
Живите в соответствии с годами.
Сначала погостите у сестры,
Полсвиты распустив, а через месяц
Пожалуйте с таким же штатом к нам.
Я здесь сама в гостях и не успела
Для встречи с вами приготовить дом.

Вернуться к ней и распустить полсвиты?
Нет, лучше я от крова откажусь
И в обществе совы и волка сдамся
На милость непогоды и нужды!
Вернуться к ней? Тогда ведь есть в запасе
Король Французский, пылкий муж меньшой,
Которую он взял, презрев приданым.
Я брошусь в ноги к ним и попрошусь
К ним приживальщиком до самой смерти!
Вернуться к ней! Я лучше соглашусь
Подручным быть у этого лакея.


Как вам угодно.

Дочка, не своди
Меня с ума. Я более не буду
Мешать тебе. Прощай, мое дитя,
Я больше никогда с тобой не встречусь.
Но все ж ты плоть, ты кровь, ты дочь моя,
Или, верней, болячка этой плоти
И, стало быть, моя болезнь, нарыв,
Да, опухоль с моею гнойной кровью.
Я не браню тебя. Пускай в тебе
Когда-нибудь в самой проснется совесть.
Я стрел не кличу на твое чело,
Юпитеру не воссылаю жалоб.
Исправься в меру сил. Я подожду.
Я буду в это время жить с Реганой
В кругу ста рыцарей.

Прошу простить:
Принять вас я, к несчастью, не готова.
Я не ждала вас. Знаете, отец,
Послушайтесь сестры. Вы пошумели,
Вы стары, все забыто, а сестре
Видней, что делать.

К месту ль эти речи?

Она права. Полсотни человек
Вполне довольно. Неужели мало?
Да нет, и этих много чересчур:
И дорого и страшно. Согласитесь:
При двоевластьи с этакой толпой
Хранить порядок в доме невозможно.

И, наконец, скажите, чем вам плох
Уход ее или моей прислуги?

И правда, сэр. Когда не угодят,
Мы проберем их. Кстати, при наездах
Ко мне, боюсь, я вам позволю взять
Лишь двадцать пять, не больше, провожатых.

Я все вам дал!

И вовремя, отец.

Все передал на ваше усмотренье
И только выговорил для себя
Такую свиту. Правильно ль я слышал?
Из слуг я взять могу лишь двадцать пять,
Сказала ты, Регана?

Да, сказала.
Лишь двадцать пять, еще раз повторю.

Плохие, стало быть, не так уж плохи,
Когда есть хуже. Кто не хуже всех,
Еще хорош.

Тогда к тебе я еду.
Полсотни больше двадцати пяти
В два раза, значит — ты в два раза лучше.

Сказать по правде, эти двадцать пять
И десять или пять излишни в доме,
Где вам приставят вдвое больше слуг.

Ни одного не нужно.

Не ссылайся
На то, что нужно. Нищие, и те
В нужде имеют что-нибудь в избытке.
Сведи к необходимостям всю жизнь,
И человек сравняется с животным.
Ты женщина. Зачем же ты в шелках?
Ведь цель одежды — только чтоб не зябнуть,
А эта ткань не греет, так тонка.
Что неотложно нужно мне? Терпенье.
Вот в чем нужда. Терпенье нужно мне.
О боги, вот я здесь! Я стар и беден,
Согбен годами, горем и нуждой.
Пусть даже, боги, вашим попущеньем
Восстали дочери против отца, —
Не смейтесь больше надо мной. Вдохните
В меня высокий гнев. Я не хочу,
Чтоб средства женской обороны — слезы —
Пятнали мне мужские щеки! Нет!
Я так вам отомщу, злодейки, ведьмы,
Что вздрогнет мир. Еще не знаю сам,
Чем отомщу, но это будет нечто
Ужаснее всего, что видел свет.
Вам кажется, я плачу? Я не плачу.
Я вправе плакать, но на сто частей
Порвется сердце прежде, чем посмею
Я плакать. — шут мой, я схожу с ума!


Уйдемте. Надвигается гроза.

Здесь в доме тесно. Старика со свитой
Немыслимо здесь было б разместить.

Сам виноват. Зачем мой дом оставил?
Пускай теперь пеняет на себя.

Его бы я охотно приютила,
Но больше никого.

Да, ты права.
Где Глостер?

Провожает старика.
Вот он вернулся.


В короле бушует
Вся кровь от гнева.

Что предпримет он?

Велел всем на коня. Куда, не знаю.

Ну что ж, пускай. Не надобно мешать.

Не уговаривайте, чтоб остался.

Стемнеет скоро. Наступает ночь.
Бушует вихрь. На много миль в округе
Нет ни куста.

Что ж, поделом. Плоды
Его упрямства, и ему наука
На будущее время. Мой совет —
Замкнуть ворота. С ним головорезы,
И без труда его подговорят
На что угодно. Будем осторожны.

Заприте входы, граф. Жена права.
Неистовая ночь! Уйдем от бури.


Эй, кто здесь, кроме бури?

Человек,
Как буря неспокойный.

Я вас знаю.
А где король?

Сражается один
С неистовой стихией, заклиная,
Чтоб ветер сдунул землю в океан
Или обрушил океан на землю,
Чтоб мир переменился иль погиб.
Рвет волосы свои, и буйный ветер
Уносит их, хватая и крутя.
Всем малым миром, скрытым в человеке,
Противится он вихрю и дождю,
Которые сцепились в рукопашной.
В такую ночь, когда не выйдут вон
Медведица, и лев, и волк голодный,
Он мечется с открытой головой
И гибели самой бросает вызов.

Но кто с ним?

Никого. Один лишь шут,
Старающийся шутками развеять
Его тоску.

Сэр, по всему тому,
Что знаю я о вас, я вам доверю
Существенную тайну. Мира нет
Между двумя зятьями короля,
Как это ни скрывают до сих пор.
У них, как и у всех владык, есть слуги,
Привязанные к ним на первый взгляд,
Но в сущности — французские шпионы
Они доносят своему двору
Все сведенья о нашем королевстве.
Там знают все: о герцогах, об их
Раздорах, о суровом обращенье
Со старым нашим добрым королем.
Да и о том еще, пред чем все это —
Одни цветочки. Верно лишь одно:
В истерзанный наш край явилось войско
Из Франции. Наш недосмотр помог
Им высадиться. Не сегодня-завтра
Они, подняв знамена, вступят в бой.
Доверьтесь мне и поспешите в Дувр,
Там вы найдете ту, кто наградит
Вас щедро за подробное известье
О короле, о страшной, роковой
Беде его. И вот что в заключенье:
Я родом дворянин, и я даю
Вам с полной верой это порученье.

Еще раз потолкуем.

Ни к чему.
А в знак того, что я гораздо больше,
Чем я кажусь, вот вам мой кошелек
И все, что в нем. Вы встретите, наверно,
Корделию. Вот вам мое кольцо,
Вы ей его покажете при явке
И от нее узнаете поздней,
Кто я, ваш незнакомый собеседник.
Ну и гроза! Пойду за королем.

Я руку вам пожму. Вы б не хотели
Прибавить что-нибудь еще?

Хочу.
Два слова, и притом о самом важном:
Кто первый набредет на короля
(А я пойду в ту сторону, вы — в эту),
Тот мигом дай другому знак о том.


Дуй, ветер! Дуй, пока не лопнут щеки!
Лей, дождь, как из ведра и затопи
Верхушки флюгеров и колоколен!
Вы, стрелы молний, быстрые, как мысль,
Деревья расщепляющие, жгите
Мою седую голову! Ты, гром,
В лепешку сплюсни выпуклость вселенной
И в прах развей прообразы вещей
И семена людей неблагодарных!

Да, дяденька, святая вода светского общенья в сухом доме куда приятнее этой дождевой вне ограды! Вернемся, дяденька, назад и попросим у твоих дочерей отпущения грехов. Такая ночь не разбирает ни дураков, ни умных.

Вой, вихрь, вовсю! Жги, молния! Лей, ливень!
Вихрь, гром и ливень, вы не дочки мне.
И вас не упрекаю в бессердечье.
Я царств вам не дарил, не звал детьми,
Ничем не обязал. Так да свершится
Вся ваша злая воля надо мной!
Я ваша жертва — бедный, старый, слабый.
Но я ошибся. Вы не в стороне —
Нет, духи разрушенья, вы в союзе
С моими дочерьми и войском всем
Набросились на голову седую
Такого старика. Не стыдно ль вам?

У кого есть дом, куда сунуть голову, тот бесспорно с головой на плечах.

Кто в брак вступает второпях,
Не позаботившись о доме,
Тот скоро будет весь во вшах,
Как оборванец на соломе.
Вниманье надо посвящать
Душе, а не большому пальцу,
А то мозоль не даст вам спать,
Пустяк вас превратит в страдальца.

Не нравится? А была ли на свете красавица, которая бы не дулась на свое зеркало?

О нет, я буду образцом терпенья,
Ни слова больше не скажу.


Кто здесь?

Все, что надо. Голова и хвост, рассудительный и дурак.

Вы вот где, сэр? Ночную тварь, и ту бы
Такая ночь спугнула. Гнев небес
Удерживает хищников в берлогах.
С тех пор как я живу, я не слыхал
Такого грома и такого ливня
С такими молниями не видал.
Не в наших силах вынесть без последствий
Так много горя.

Боги, в высоте
Гремящие, перстом отметьте ныне
Своих врагов! Преступник, на душе
Твоей лежит сокрытое злодейство.
Опомнись и покайся! Руку спрячь
Кровавую, непойманный убийца!
Кровосмеситель с праведным лицом,
Клятвопреступник с обликом святого,
Откройте тайники своих сердец,
Гнездилища порока, и просите
Помилованья свыше! Я не так
Перед другими грешен, как другие —
Передо мной.

С открытой головой!
Здесь рядом есть шалаш. Он вас укроет
От бури. Я тем временем вернусь
В твердыню, жители которой тверже,
Чем камень стен ее. Я к ним ходил,
Разыскивая вас, но не был впущен.
Еще раз попытаюсь. Не добром,
Так силою добьюсь гостеприимства.

Я, кажется, сойду сейчас с ума. —
Что, милый друг, с тобой? Озяб, бедняжка?
Озяб и я. — Где, братец, твой шалаш?
Алхимия нужды преображает
Навес из веток в золотой шатер.
Мой бедный шут, средь собственного горя
Мне так же краем сердца жаль тебя.


У кого ума крупица,
Тот снесет и дождь и град.
Он ненастья не боится,
Счастью и несчастью рад.

Верно, дружок. — Ну, веди нас в свой шалаш.


Это подходящая ночь, чтобы охладить любые страсти. Перед тем как уйти, попророчествую:

Когда попов пахать заставят,
Трактирщик пива не разбавит,
Портной концов не утаит,
Сожгут не ведьм, а волокит,
В судах наступит правосудье,
Долгов не будут делать люди,
Забудет клеветник обман
И не полезет вор в карман,
Закладчик бросит деньги в яму,
Развратник станет строить храмы, —
Тогда придет конец времен,
И пошатнется Альбион.
И сделается общей модой
Ходить ногами в эти годы.

Это пророчество сделает Мерлин, который будет жить.


Эдмонд, Эдмонд, не нравится мне это бессердечие! Когда я попросил у них позволения помочь ему, они стали хозяйничать у меня в доме и запретили мне под страхом вечной опалы заикаться о нем, просить за него и как бы то ни было его поддерживать.

В высшей степени дико и бесчеловечно!

Ладно, помалкивай. Герцоги повздорили! Есть кое-что посерьезней. Я получил вечером письмо. О нем опасно говорить. Я его запер у себя в комнате. Несправедливости, которые терпит король, не останутся без отмщения. В стране высадилось чужое войско. Нам надо стать на сторону короля. Я разыщу его и тайно помогу ему. Ступай, займи герцога разговором, чтобы он не заметил моего отсутствия. Если он спросит, где я, скажи, что я болен и лег в постель. Хотя бы мне пригрозили за это смертью, я не могу оставить без помощи короля, моего старого повелителя. Странные дела творятся на свете, Эдмонд! Будь, пожалуйста, поосторожнее.


Про тайную поддержку короля
И про письмо я герцогу открою.
Вот случай выслужиться перед ним.
Старик пропал. Я выдвинусь вперед.
Он пожил — и довольно. Мой черед.


Вот он, шалаш. Войдите, государь.
Не стойте в бурю под открытым небом —
Простудитесь.

Ступай, оставь меня.

Войдите.

Ты разбить мне сердце хочешь?

Охотнее я разобью свое.
Войдите, государь.

Какой ты странный!
Ты думаешь, промокнуть до костей —
Такое горе? Но несчастье меркнет
Пред большею напастью. Например:
Ты прибежал, спасаясь от медведя,
К бушующему морю — ты свернешь
Медведю в пасть. При бодром духе тело
Чувствительно. Но у меня в груди
Все вытеснено вон душевной бурей.
Одно томит, одно я сознаю,
Одно: дочернюю неблагодарность!
Ведь это все равно, как если б рот
Кусал его питающую руку.
Но я им покажу! Довольно слез.
Прогнать меня в такую ночь наружу!
Лей, ливень! Вытерпеть достанет сил.
В такую ночь! Регана, Гонерилья!
Отца, который стар и отдал все
И вас любил!.. Слабеет мой рассудок.
От этого легко сойти с ума!

Мой государь, укроемся под крышей.

Заботься о себе. Мне ураган
Приносит облегченье. Он мешает
Мне думать о другом. Но я войду.

Иди вперед, дружок. Ты нищ, без крова.
Я помолюсь и тоже лягу спать.


Бездомные, нагие горемыки,
Где вы сейчас? Чем отразите вы
Удары этой лютой непогоды —
В лохмотьях, с непокрытой головой
И тощим брюхом? Как я мало думал
Об этом прежде! Вот тебе урок,
Богач надменный! Стань на место бедных,
Почувствуй то, что чувствуют они,
И дай им часть от своего избытка
В знак высшей справедливости небес.


Сажень с половиной, сажень с половиной! Бедный Том!


Не ходи туда, дяденька! Там нечистая сила! Ой, страсти, ой, страсти!

Дай руку мне. — Кто там?

Злой дух, злой дух! Он говорит, что его зовут бедный Том.

Кто ты, рычащий там, в соломе? Выйди!


Бегите! Бесы гонятся за мной!
В терновнике северный ветер свистит.
Ложись в холодную постель и согрейся.

Ты отдал все своим двум дочерям
И стал таким?

Подайте милостыньку бедному Тому! Черт носил его через костры огненные, броды и омуты, по трясинам и топям. Черт подкладывал Тому ножи под подушку, вешал петли над его сиденьем, подсыпал яду ему в похлебку. — Соблазнял его скакать верхом на гнедом через мосты-жердочки за своей тенью, чтобы поймать ее, — зачем подсматривает. Храни бог ваш ум в целости. Брр! Тому холодно! Чур вас от вихря, от порчи, от звездного сглаза. Подайте Тому на пропитание. Бес мучит его. Вот он, поганый! Ну погоди! Вот я его! Вот я его!


Что стало с человеком из-за дочек!
Ты отдал все? Ты ничего не спас?

Только передник остался. А то нам было бы неловко смотреть на него.

Так пусть все зло, которым полон воздух,
На мерзких дочерей твоих падет!

У него нет дочерей, государь.

Сгинь, отрицатель! Кто мог надругаться
Над бедным, кроме жадных дочерей?
Как вижу я, телесное страданье —
Законный бич всех изганных отцов.
И поделом! Их тело виновато
В рожденьи кровожадных дочерей.

Сидел на кочке Пилликок,
Сидел на бугорке.

Эта холодная ночь превратит нас всех в шутов и сумасшедших.

Берегись злого духа, почитай родителей, будь верен слову, не божись, не заглядывайся на чужую жену, не приучай своей милой к роскоши. Тому холодно

Кем был ты раньше?

Гордецом и ветреником. Завивался. Носил перчатки на шляпе. Угождал своей даме сердца. Повесничал с ней. Что ни слово, давал клятвы. Нарушал их средь бела дня. Засыпал с мыслями об удовольствиях и просыпался, чтобы их себе доставить. Пил и играл в кости. По части женского пола был хуже турецкого султана. Сердцем был лжив, легок на слово, жесток на руку, ленив, как свинья, хитер, как лисица, ненасытен, как волк, бешен, как пес, жаден, как лев. Не давай скрипу туфелек и шелесту шелка соблазнять тебя, не бегай за юбками, сторонись ростовщиков, не слушай наущений дьявола.
В терновнике северный ветер свистит,
Да ну его, пусть себе свищет, зуда!
Дофин, мой наследник, не бегай туда,


Лучше было бы тебе лежать в могиле, чем подставлять свое голое тело под удары непогоды. Неужели вот это, собственно, и есть человек? Присмотритесь к нему. На нем все свое, ничего чужого. Ни шелка от шелковичного червя, ни воловьей кожи, ни овечьей шерсти, ни душистой струи от мускусной кошки! Все мы с вами поддельные, а он — настоящий. Неприкрашенный человек — и есть именно это бедное, голое двуногое животное, и больше ничего. Долой, долой с себя все лишнее! Ну-ка, отстегни мне вот тут.

Перестань, дяденька. Не такая ночь, чтобы купаться. Теперь мало-мальский огонек какой-нибудь в степи-все равно что искорка жизни в старческом сердце. Только одна она и теплится, а все остальное застыло. Кстати, не блуждающий ли огонек вдали? Видите? И, кажется, к нам.

Это бес Флибертиджиббет. Он шатается по ночам, наводит бельма, косой глаз, заячью губу, гноит пшеницу на корню и губит все живое.
Три раза Витольд им грозился святой,
И топал на ведьм и кикимор пятой,
И сбросил их с метел,
И их отохотил
Проказить, прикрывшись ночной темнотой.
Сгинь, ведьма! Сгинь, рассыпься!

Как вы себя чувствуете, ваше величество?


Кто это?

Кто идет? Кого вы ищете?

Кто вы такие? Как ваши имена?

Мое имя — бедный Том! Он питается лягушками, жабами, головастиками и ящерицами. В припадке, когда одержим злым духом, не гнушается коровьим пометом, глотает крыс, гложет падаль и запивает болотной плесенью. Он переходит из села в село, от розог к розгам, из колодок в колодки, из тюрьмы в тюрьму. У него три камзола на заду, шесть рубашек на теле, лошадь в конюшне и меч на боку.

Но лишь мышей и крыс семь лет
Давали Тому на обед.

Берегитесь моего демона, вот он рыщет. Брысь, Смолкин! Брысь, нечистый!

В каком вы низком обществе, милорд!

О нет, Модо и Мего — злые духи
Не из простых. Князь тьмы — недаром князь.

Так выродились люди, ваша светлость,
Что восстают на тех, кто их родил!

Бедный Том озяб.

Со мной пойдемте. Ваших дочерей
Нельзя мне слушаться из чувства долга.
Они велели бросить вас в степи,
Без крова, одного, в такую бурю.
Но я вас отыскал и отведу
В пристанище, где есть огонь и пища.

Я этого философа сперва
Хочу спросить: что есть причина грома?

Пойдемте с ним, куда он пригласил.

Лишь слово-два с фиванцем этим мудрым:
Что ты постиг?

Как бесов изгонять
И гадов бить.

Я с ним посовещаюсь.


Настойчивее. Он в полубреду.
Добейтесь, чтоб пошел он вместе с нами.

Забредишь, если дочери его
Задумывают гибель государя!
Как это все предвидел честный Кент!
Так Лир, ты полагаешь, помешался?
Есть от чего. Я тоже за себя
Совсем не поручусь. Имел я сына.
Я от него отрекся и изгнал.
Он умышлял на жизнь мою недавно.
Совсем на днях. А я его любил,
Как никого. И вот тоска об этом —
Мне не дает покоя... Что за ночь!
Пойдемте с нами, государь.

Простите,
Философ мудрый, окажите честь.

Том озяб.

Вот твой шалаш. Укройся.

Все пойдемте.

А нам в другую сторону, милорд.

С философом своим я не расстанусь.


Придется уступить. Возьмем с собой
Помешанного.

Видимо, придется.

Пойдем-ка с нами, братец. Шевелись!

Пожалуйте, афинянин почтенный.

Но не шумите. Тише, я прошу.

Наехал на черную башню Роланд,
А великан как ахнет:
«Британской кровью пахнет».


Я отплачу ему, прежде чем покину его дом!

О нет, милорд! А то меня будут укорять в том, что верность присяге заглушила мои сыновние чувства. Мне страшно подумать об этом.

Теперь я вижу, что твой брат покушался на него совсем не по злому умыслу, а потому, что Глостер сам этого заслуживал.

Какая несчастная судьба у меня! Мне приходится жалеть, что я поступил правильно. Вот письмо, о котором он говорил мне. Из него явствует, что он шпионил в пользу Франции. О небо! Как бы мне хотелось, чтобы не было этой измены и мне не выпало на долю раскрыть ее!

Пойдем со мной к герцогине.

Если содержание письма подтвердится, у нас бездна хлопот впереди.

Подтвердится или не подтвердится, а письмо сделало тебя графом Глостером. Разыщи своего отца, чтобы мы немедленно могли задержать его.


Если я застану его утешающим короля, это возбудит еще больше подозрений.
Я и дальше буду верен гражданскому долгу, хотя для этого мне придется подавлять голос крови.

Доверяю тебе и с успехом заменю тебе отца своею любовью.


Здесь все-таки лучше, чем на открытом воздухе. Поэтому не взыщите. Пойду, придумаю еще что-нибудь, чтобы было поудобнее. Я отлучусь ненадолго.

Его умственные силы не вынесли такого потрясения. — Награди вас боги за вашу доброту!


Фратеретто зовет меня. Он говорит, что Нерон промышляет рыбачеством у озера тьмы на том свете. Молись, дурачок, и остерегайся нечистого.

Скажи, дяденька, какое званье у полоумного? Дворянин он или простолюдин?

Король, король!

Нет. Полоумный — это такой простолюдин, у которого сын дворянин. Потому что надо быть сумасшедшим, чтобы, будучи простолюдином, иметь над собой сына дворянина.

Пусть дьяволы калеными щипцами
Ухватят и потащат их в огонь.

Злой дух кусает меня в спину!

Полоумный это вот кто: кто верит в кротость волка, в честность конского барышника, в любовь мальчика и полагается на клятвы изменницы.

Да будет так. Я буду их судить.

Садись сюда, ты сведущий судья.

А ты сюда, мудрец. — Я вас, лисицы!

Ишь, как он на них уставился! Опустите глаза на суде, сударыня.
Плыви, ко мне, Бесси, через ручей.

Но есть в лодчонке течь.
Завесть об этом речь
Нет смелости у ней.

Злой дух свищет соловьем бедному Тому в уши. Гопденс пляшет в животе у него и бурчит: «Дай селедку, дай селедку!» Кыш, нечисть, не квакай! Не дам ничего.

Вам плохо, государь. Ведь так нельзя.
Прилягте, отдохните. Вот подушки.

Начнем допрос. — Свидетели, вперед!

Садись на место в мантии судейской.

Садись и ты с ним рядом на скамью.

А вы сюда, присяжный заседатель.

Рассудим справедливо.
Не спи, пастух, гони мечту,
Твои стада во ржи.
Рожок свой приложи ко рту,
И путь им покажи.
Мрр, мрр! Это кошка — серая.

Допросим ее первую. Это Гонерилья. Клятвенно утверждаю перед этим почтенным собранием, что она пинками вытолкала бедного короля, отца своего.

Подойдите, сударыня. Ваше имя Гонерилья?

Она не будет отрицать этого.

Простите, пожалуйста: я вас принял за скамейку.

А вот другая. Этот взгляд косой
Свидетельствует о ее двуличье. —
Куда? Держи! К оружию! Огня!
Подкуплен суд! Зачем, судья лукавый,
Ты дал ей улизнуть?

Сохрани боги твой ум в целости.

Как страшно это все! Где, государь,
Хваленая былая ваша ясность?


Я слезы лью так искренне о нем,
Что ложный вид свой ставлю под опасность.

Все маленькие шавки, Трей, и Бланш,
И Милка, лают на меня. Смотрите.

А вот Том швырнет в них своей головой. Пошли вон, дворняжки!

Ты белянка иль черныш,
Все равно ты завизжишь.
Чистокровная иль помесь,
Взвоешь, с Томом познакомясь.
Пес-красавчик, пес-урод
Всех мастей и всех пород —
Волкодав, спаньель, овчарка, Всем задам, всем будет жарко,
Как в вас запущу башкой.

Тири-лири, поехали по ярмаркам, по базарам да по святым местам. Обеднел ты. Том, стал сухим твой рог для сбора подаяния.

Судья, я требую медицинского вскрытия Реганы. Исследуйте, что у нее в области сердца, почему оно каменное
Вы, сэр, кажется, один из моих рыцарей. Но мне не нравится, как вы одеты. Вы скажете, что это персидский наряд. Все равно, надо переменить его

Прилягте, государь, и отдохните.

Не шумите. Не шумите. Задерните полог... Так. Хорошо. Завтра встанем, утром поужинаем. Так. Хорошо.

А я лягу спать в полдень.


Поди сюда, мой милый. Где король?

Вот он. Но тише. Он ума лишился.

Скорее на руки его возьми.
Я заговор против него подслушал.
Носилки здесь. Уложите его —
И мигом в Дувр. Там все уже готово.
Поторопись унесть его скорей.
Минута дорога. Помедлишь — гибель.
Ему и нам. Приподыми его.
Иди за мной. Я вам собрал охрану.

Он спит, измучившись, глубоким сном.
О, если б, отдохнув, по пробужденьи
Он вновь рассудком здравым овладел!

Помог бы ты нести нам господина.
Не отставай.

Идем. Скорей, скорей!


Когда мы старших видим жертвой бедствий,
Бледнеет наше горе в их соседстве.
Ужасно одиночество в беде,
Когда кругом довольные везде,
Но горе как рукой бывает снято
В присутствии страдающего брата.
Свои несчастья легче я терплю,
Увидевши, как горько королю.
Детьми обижен он, а я — отцом.
Но близко, близко время, бедный Том!
Оправданный от клеветы, невинный,
Откроешься ты скоро, сняв личину.
Теперь бы только королю спастись,
А до тех пор скрывайся, Том, таись.


Поезжайте скорее к вашему мужу. Покажите ему это письмо. Французские войска высадились. — Отыскать изменника Глостера!


Повесить его немедленно!

Вырвать у него глаза!

Предоставьте его моему гневу. — Сопровождайте нашу сестру к ее мужу, Эдмонд, Лучше вам не видеть взыскания, которому мы подвергнем вашего предателя-отца. Посоветуйте герцогу, к которому вы едете, всемерную поспешность в вооружении. Мы тоже приготовимся. Поддерживайте с нами быструю и постоянную связь. — Прощайте, дорогая сестра. — Прощайте, граф Глостер.


А, это ты? Узнал ты, где король?

Ему помог бежать отсюда Глостер.
При короле до тридцати пяти
Приверженцев. Они его искали
Всю ночь и с ним столкнулись у ворот.
Ватага эта с графскою подмогой
Пустилась к Дувру. Там, по их словам,
Их ждут друзья с большой военной силой.

Подайте герцогине лошадей.

Прощай, сестра. Прощайте, милый герцог.

Прощай, Эдмонд.


Немедленно найти
Злодея Глостера! Связать, как вора,
И привести.


Хотя его нельзя
Казнить без видимости правосудья,
Найдем мы способ ярость утолить,
Не возбуждая толков. А, предатель!
Часть слуг возвращается с Глостером.

Коварная лисица! Это он!

Вяжите крепче высохшие руки.

Милорд, миледи! Не платите злом
За доброе мое гостеприимство.

Вяжите, я сказал!


Не так, не так.
Покрепче! У, бессовестный!

Неправда!
Я с совестью, а вы вот — без души.

Привязывайте к креслу.- Будешь помнить,
Предатель!


Боги, боги, старику
Рвать бороду!

Так сед и так коварен!

Бессовестная! Эти волоса,
Которые ты вырвала, предстанут
На будущем суде! Я дал вам кров,
А вы мне, как разбойники, за это
Увечите лицо! Что надо вам?

Какие вам на днях прислали письма
Из Франции?

Ответьте напрямик.
Мы знаем все.

В каком вы соглашенье
С врагом, недавно вторгшимся в наш край?

Куда вы короля препроводили?

Письмо не от врага, а от лица
Стороннего.

Не сметь вилять!

Неправда!

Куда ты короля отправил?

В Дувр.

Как это — в Дувр? Наперекор запрету?

Пусть объяснят, с какою целью — в Дувр.

Я связанный сижу. Глумитесь вволю.

Зачем же в Дувр?

Чтобы не видеть,
Как вырвешь ты у старика глаза
Когтями хищницы, как клык кабаний
Вонзит твоя свирепая сестра
В помазанника тело. Этой бури
И море б не снесло и, став стеной
До самых звезд, их залило бы пеной,
А старец с непокрытой головой
В такую ночь бродил во тьме кромешной
И слезы лил и ими помогал
Небесным тучам изливаться ливнем.
Когда б в такую бурю у ворот
Завыли волки, приказать бы надо:
«Впусти их, сторож». Бешенство и злость
Сдались бы, но не ты. Но я увижу,
Как гром испепелит таких детей.

Увидишь? Никогда ты не увидишь!
Держите кресло, молодцы! Сейчас
Я растопчу твои глаза ногами!


Кто думает до старости дожить,
Ко мне на помощь! Ужас? Боги! Боги!

Рви и второй. Он первому укор.

Ну что, увидишь?

Опустите руку.
Я с детства вам служил, но в этот миг
Служу всего усердней, увещая,
Чтоб вы одумались.

Ты смеешь, пес?

Одумайтесь и вы! Будь вы мужчиной,
Я б вас за это за бороду взял!
Что вы творите?

Раб!


Придется драться
За правый гнев!


Дай меч твой! — Бунтовать?
Умри!


Убили! Граф, у вас, по счастью,
Остался глаз один. Взгляните им,
Как он наказан, граф!


Он не увидит.
Вон, гадостная слизь! Наружу хлынь!
Ну, где твой блеск?


О тьма! О безутешность!
О мой Эдмонд! Сыновнюю любовь
Раздуй в пожар и отомсти за это!

Не стоишь ты того, чтоб называть
Его по имени. Тебя он выдал.
Он верен нам, и честь ему не даст
Жалеть тебя.

О, как я ошибался!
Эдгар был оклеветан!.. Небеса,
Помилуйте, спасите мне Эдгара!

Гоните в шею! Носом пусть найдет
Дорогу в Дувр. — Милорд, мой друг, что с вами?

.
Я ранен. Дайте обопрусь. Идем. —
Слепца — за дверь, а мертвого холопа —
На свалку. — Только б кровью не истечь,
Не вовремя я ранен. Дайте руку.


Да ежели такого человека
Минует кара, — нет ни в чем греха.

А ежели она умрет старухой, —
Чудовища заменят женский пол.

Давайте-ка пойдем за ослепленным
И Тома сумасшедшего возьмем
Ему в поводыри. Он очень годен
Для этой цели.

Я хочу достать
Белков и льна для перевязок графу.
Пойдем. Помилуй небо старика!


Отверженным быть лучше, чем блистать
И быть предметом скрытого презренья.
Для тех, кто пал на низшую ступень,
Открыт подъем и некуда уж падать.
Опасности таятся на верхах,
А у подножий место есть надежде.
О ветер, дуй! Ты стер меня во прах,
Мне больше нечего тебя бояться.
Однако, кто там?!

Входит
, ведя за руку
.

Это мой отец!
С поводырем! О мир, о мир превратный!
Несчастья так нам ухудшают жизнь,
Что облегчают смерть.

Восьмой десяток,
Как я у вас и вашего отца,
Мой добрый граф, возделываю землю.

Уйди, мой друг. Меня уж не спасти,
А ты себя погубишь.

Как, слепому,
Найти вам путь?

Нет у меня пути,
И глаз не надо мне. Я оступался,
Когда был зряч. В избытке наших сил
Мы заблуждаемся, пока лишенья
Не вразумят нас. Бедный мой Эдгар,
Несчастная мишень слепого гнева
Отца обманутого! Если б мне
Дожить, чтобы рукой тебя ощупать,
Мне кажется, опять бы я прозрел!

Кто тут?


О боги! Разве был я вправе
Сказать, что я достиг предела мук?
Ближайший миг прибавил мне страданья.

Вот бедный Том.


И хуже может стать.
Пока мы стонем: «Вытерпеть нет силы»,
Еще на деле в силах мы терпеть.

Куда идешь, приятель?

Это нищий?

И полоумный.

Он не так уж глуп,
Раз кормится. Вчера я видел в бурю
Такого же. «Подобный человек —
Как червь», — подумал я и вспомнил сына
С предубежденьем. Много я с тех пор
Успел узнать. Как мухам дети в шутку,
Нам боги любят крылья обрывать.


Ну, как теперь? Нелегкое занятье
Разыгрывать шута перед лицом
Его и своего страданья. — Мир вам!

Что это, голый нищий?

Да, милорд.

Тогда ступай. Достань мне, сделай милость,
Из платья что-нибудь, чтоб приодеть
Нагую эту душу. Ты догонишь
Нас по дороге в Дувр. Я взять хочу
Его в поводыри.

Он полоумный.

В наш век слепцам безумцы вожаки.
Исполни просьбу и ступай отсюда.

Я дам ему свой праздничный наряд,
И будь что будет.


Эй, голяк!

Том зябнет.

Я больше притворяться не могу!

Поди сюда!


А притворяться надо.

Да будет мир глазам твоим в крови!

Скажи, ты знаешь Дуврскую дорогу?

Со всеми мостками и переходами, проезжую и пешеходную. Бедный Том пуганый, он помешался. Чур тебя, добрый человек, от бесов. Целых пятеро сидело в бедном Томе: Обидикут, бес распутства; Хобидиданс, князь немоты; Маху, дух воровства; Модо, дух убийства, и Флибертиджиббет, который строит рожи. Он вышел из Тома, и теперь им одержимы модницы и служанки. Мир тебе, добрый человек!

Вот кошелек. Возьми его, бедняк.
Ты стерт во прах небесною десницей
Своей бедой ослаблю я твою.
Всегда б так было, боги! О, когда бы
Пресытившийся и забывший стыд
Проснулся и почуял вашу руку
И поделился лишним! Всем тогда
Хватило б поровну! — Бывал ты в Дувре?

Да, господин.

Там есть один утес,
Большой, нависший круто над пучиной.
Поможешь мне взобраться на обрыв?
Я награжу тебя. Оттуда больше
Не надо будет мне поводыря.

Дай руку. Бедный Том тебя проводит.


Граф, будьте гостем. Я удивлена,
Что миротворец муж мой нас не встретил.


Где герцог?

Здесь. Его нельзя узнать.
Я говорю, что высадилось войско —
Смеется. Говорю, что вы в пути
И едете сюда, а он: «Тем хуже».
Про Глостера измену говорю
И доблестное поведенье сына —
Он отвечает мне, что я дурак
И будто все толкую наизнанку.
Что неприятно, то его смешит,
Что радовать должно бы, то печалит.


Так не входите. Это глупый трус,
Лишенный самолюбья и без гнева
Сносящий оскорбленья. Все, о чем
Был разговор дорогой, — входит в силу.
Вернитесь к Корнуэлу. Пусть спешит
И даст вам предводительство войсками.
Я меч возьму, а мужа засажу
За прялку. Верный мой дворецкий будет
Нам связью. Будьте смелым. Впереди —
Признанье вашей дамы. Вот вам лента.

Нагнитесь! Тише! Этот поцелуй,
Когда бы обладал он даром речи,
Вознес бы дух твой ввысь! Пойми! Прощай!

До смерти твой!

Мой драгоценный Глостер!


Мужчина как с мужчиною несхож!
Такой рожден, чтобы увлечь любую,
А я ничтожеству принадлежу.

Сударыня, милорд!


Что я — собака?
Внимания не стою?

Гонерилья,
Не стоишь пыли ты, которой зря
Тебя осыпал ветер. Страшно думать!
Все корень знает свой, а если нет,
То гибнет, как сухая ветвь без соков.

Довольно! Жалкий вздор!

Не ново это:
Негодным не годится доброта,
А собственная грязь милей и ближе.
Что сделали, что натворили вы,
Не дочери, а сущие тигрицы?
Отца в годах, которого стопы
Медведь бы стал лизать благоговейно,
До сумасшествия вы довели!
И это допустил мой брат и герцог,
Которого старик так одарил?
Нет, если не отметится по заслугам,
Злодейство, доживем мы до того,
Что люди станут пожирать друг друга,
Как чудища морские.

Жалкий трус
С щеками для пощечин, с головой
Для промахов! Ты разницы не видишь
Меж честью и бесчестьем. Должен знать;
Лишь дураки преступников жалеют,
Делам которых помешала казнь.
Бей в барабан! Французские знамена
Шумят в полях твоих. Стране грозят
Солдаты в шлемах с перьями, в то время
Как ты, апостол кротости, сидишь
И лишь вздыхаешь: «Для чего все это?»

Глянь на себя. Уродство сатаны
Ничто пред злобной женщины уродством!

Пустой дурак!

Зачем так открывать
Свой лик звериный под обличьем женским?
Укрой лицо! Дай волю я рукам,
Я б разорвал тебя с костьми и мясом.
Пусть ты чертовка, все ж тебя хранит
Вид женщины.

Как мужественно это!


Что скажешь?

О мой добрый господин,
Скончался Корнуэл. Он убит слугою,
Когда пытался выколоть второй
Глаз Глостеру.

Глаз Глостеру?

При виде
Злодейства сострадательный слуга
Хотел мечом остановить расправу,
Но герцог заколол его, причем
Был ранен сам и тут же вскоре умер.

Есть, значит, правосудье в небесах,
Раз мигом воздает за наши зверства! —
Скажи, но как же Глостер, бедный граф?
Он слеп теперь?

Милорд, на оба глаза. —
Вот от сестры письмо вам, госпожа.
Она просила поскорей ответить.


Вот это кстати, кроме одного:
Сестра — вдова, и Эдмонд с ней остался.
Воздушный замок, выстроенный мной,
В опасности. А остальное кстати.

Сейчас прочту и напишу ответ.


Где Эдмонд был во время ослепленья?

Сюда уехал с вашею женой.

Его здесь нет.

Я на пути возвратном
С ним встретился.

Он знает об отце?

О да, милорд. Он сам его им выдал
И выехал сюда, чтоб облегчить
Расправу с ним.

Я целью жизни, Глостер,
Поставлю отблагодарить тебя
За верность Лиру и воздать сторицей
За слепоту твою. — Пойдем, мой друг,
Подробней мне расскажешь все, что знаешь.


Почему Французский король так неожиданно вернулся во Францию? Вы не слышали, какова причина?

Его отозвали туда важные государственные дела, угрожавшие Франции большой опасностью и которые он оставил незаконченными, отправляясь на войну.

Кому передал он командование?

Господину Лафару, маршалу Франции.

Вызвало ли чтение писем, которые вы передали королеве, печаль у нее?

Она прочла при мне их, временами
На них роняя за слезой слезу,
Но сохраняя царственно господство
Над горестью, которая сама
Хотела взять, казалось, верх над нею,

Расстроилась?

Не до потери чувств.
Наоборот. Казалось, грусть и стойкость
Поспорили, что больше ей к лицу.
Случалось ли вам видеть дождь сквозь солнце?
Так, улыбаясь, плакала она.
Улыбка на ее губах не знала
Про слезы, застилавшие глаза,
Как жемчуг бы затмили два алмаза.

Она вопросов вам не задавала?

Раз или два с ее дрожащих губ
Слетели восклицанья: «Сестры! Сестры!
Как совести хватило! Кент! Отец!
В такую ночь! Куда девалась жалость!»
Тут слезы градом хлынули у ней,
И, бросившись, стремительно наружу,
Она укрылась, чтоб наедине
Отдаться горю.

Видно, склад душевный
Заложен свыше. Разве бы дала
Одна чета столь разное потомство?
Вы после с ней не говорили?

Нет.

Король Французский был еще в то время?

Нет, выехал.

Так знайте: в Дувре — Лир.
Минутами приходит он в сознанье,
Но отклоняет мысль увидеть дочь.

Милорд, чем объясняете вы это?

Все время он сгорает со стыда,
Что так ее обидел: отказался
Благословить, отринул, обделил,
Толкнул к чужим и отдал все наследство
Бесчеловечным старшим дочерям.
Стыд этот не дает ему покоя.

Как жаль его! Несчастный человек!

Об Альбани и Корнуэле слыхали?

Слыхал. Их силы движутся сюда.

Ну хорошо. Я провожу вас к Лиру
И с ним оставлю. Некоторый срок
Я буду вынужден еще скрываться,
Когда ж откроюсь, вам не будет жаль,
Что мы знакомы. А теперь пойдемте.


Да, это он. Сейчас мне очевидцы
Рассказывали. Распевает вслух.
Идет и буйствует, как море в бурю.
На нем венок, из кашки, васильков,
Репья, чертополоха и крапивы —
Обычных сорных трав в хлебах у нас,
Пошлите роту в поле. Пусть солдаты
Обыщут каждый акр высокой ржи.
Найдите мне его.


Способно ль знанье
Вернуть ему рассудок? Я б дала
За это все свои богатства.

Средство
Имеется такое, госпожа.
Больничная сиделка наша — отдых.
Вернуть ему покой и усыпить
Бессонный бред помогут наши травы,

О силы чудотворные земли,
Подобно глаз моих слезам, забейте
Ключами и уймите боль души
Несчастного! — Ищите же, ищите
Немедленно его, чтоб невзначай,
Отчаясь, не покончил он с собою!


Войска британцев близко, госпожа.

Я это знала раньше. Мы готовы.
Тебе в защиту, дорогой отец,
Вооружилась я. Король Французский
К моим мольбам не мог остаться глух.
Я выступила не из жажды славы.
Но из любви, лишь из одной любви,
Чтоб за отца вступиться. Поскорей бы
Увидеть и услышать мне его!

.


Брат выставил войска?

Да, госпожа.

Он сам при них?

С большою неохотой.
Его жена воинственней, чем он.

Эдмонд и герцог говорили в замке?

Нет, госпожа.

Что может содержать
Письмо сестры к нему?

Не знаю, леди.

Он выехал отсюда по делам
Безумьем было Глостеру слепому
Оставить жизнь. Куда он ни придет,
Он против нас поднимет всех на свете.
Мне кажется, из жалости Эдмонд
Поехал сократить его мученья,
А также на разведку вражьих сил.

Мне надобно нагнать его с посланьем.

Мы завтра выступаем. До утра
Останься здесь. Пути небезопасны.

Мне строго наказала госпожа
Не медлить ни минуты в этом деле.

О чем писать Эдмонду ей? Нельзя
Послать распоряженья разве устно?
Послушай... Нет... Послушай, ты меня
Обяжешь... Дай письмо мне распечатать.

Сударыня, скорее...

Знаю я,
Сестра не любит своего супруга
И на Эдмонда у меня в тот раз
Бросала выразительные взгляды.
Ведь ты ее пособник.

Что вы! Я?

Не отрицай. Прекрасно это знаю
Так вот что я скажу тебе: мой муж
Скончался. Я помолвлена с Эдмондом.
Он больше мне подходит, чем сестре.
Обдумай это. Если встретишь графа,
Вот для него подарок. А сестра
Пусть будет наперед благоразумней.
Так я, скажи, советую. Найдешь
Изменника слепого — помни, много
Дам я тому, кто устранит его.

О, если б мне он, госпожа, попался,
Я б доказал, на чьей я стороне!

Счастливого пути!


Когда же мы взберемся на утес?

Мы всходим. Замечаете, как круто?

Я думал, тут равнина.

Нет, обрыв.
Вы слышите шум моря?

Нет, не слышу.

Как видно, под влияньем слепоты
Все чувства притупились в вас.

Возможно.
Мне кажется, твой голос стал другим.
Ты говоришь яснее и толковей.

Вы в заблужденьи. Я переменил
Один наряд.

Нет, разговор стал глаже.

Вот это место. Стойте, господин.
Какая жуть — заглядывать с обрыва
В такую глубь! Величиной с жука,
Под нами вьются галки и вороны.
Посередине кручи человек
Повис и рвет морской укроп, безумец.
Он весь-то с голову, а рыбаки
На берегу — как маленькие мыши.
На якоре стоит большой корабль.
Он сверху шлюпкой кажется, а шлюпка
Не больше поплавка — едва видна.
О камни ударяют с шумом волны,
Но их не слышно с этой высоты.
Довольно. Голова б не закружилась!
Еще слетишь. Нет, лучше не глядеть.

Поставь меня, где сам ты.

Дайте руку.
Вы на краю. Отсюда б не ступил
Ни шагу я за все богатства мира.

Пусти меня. Вот новый кошелек
В придачу к прежнему. В нем драгоценность
Будь счастлив, друг мой, с помощью богов.
Подальше отойди, простись со мною.
Дай убедиться мне, что ты ушел.

Прощайте, добрый сэр.

Прощай, мой милый.


Пародиею этой на прыжок
Я вылечить его хочу.


О боги!
Я самовольно покидаю жизнь,
Бросаю бремя горестей без спросу.
Когда б я дольше мог снести тоску
Без тяжбы с вашей непреложной волей,
Я б дал светильне жизни догореть
В свой час самой. Благословите, боги,
Эдгара, если жив он.

Ну, прощай.

Иду. Ушел.


Небезопасный опыт.
При мысленном решеньи умереть
Смертельна даже мнимая попытка.
Ведь он теперь в воображенье там,
Где думал прекратить существованье.

Очнитесь, сударь.

Не шутя его
Могло убить волненье. Нет, он ожил, —
Кто вы такой?

Прочь, дай мне умереть!

Ты что же: воздух, пух иль паутина,
Что рухнул с этой страшной высоты
И не разбился вдребезги? Ты дышишь,
Не ранен, разговариваешь, цел!
Подумай, десять мачт по крайней мере
Перелетел ты по отвесу вниз.
Вот чудо! Что-нибудь еще промолви.

Действительно упал я или нет?

С той меловой скалы. Взгляни-ка, видишь?
Туда и жаворонку не взлететь.
Да ты протри глаза.

Я их лишился.
Ужель страданью права не дано
Искать развязки в смерти? Эту вольность
Прощали все тираны. Каждый мог
Уйти из жизни, чтоб не подчиняться.

Возьми-ка за руку меня. Привстань.
Колени целы? Твердо ли стоишь ты?

Да, слишком твердо.

Просто чудеса!
Скажи, кто был с тобой там, на утесе?

Несчастный нищий.

Сверху на меня
Глядел он парой глаз, больших как месяц.
Он был рогат и с тысячей носов.
То был какой-то бес. Тебя, родимый,
Поздравить можно: небеса спасли
От гибели тебя. Они все могут.

Я понял все. Отныне покорюсь
Своей судьбе безропотно, покамест
Она сама не скажет: «Уходи».
Я черта принимал за человека.
Бродяга сам о бесах толковал,
И он привел меня к тому обрыву.

Ну вот и успокойся. — Это кто?


Умалишенный — видно по наряду.

Нет, они не могут запретить мне чеканить деньги. Это мое право. Я ведь сам король.


О, душу раздирающая встреча!

Природа в этом отношении выше искусства. — Вот тебе солдатское жалованье. Этот малый держит лук, как воронье пугало. Оттяни мне тетиву на всю длину стрелы. Смотрите, смотрите — мышь! Тише, тише. Мы ее сейчас поймаем на этот кусочек поджаренного сыра. — Вот моя железная рукавица. Я ее бросаю в лицо великану. Принесите алебарды. — Хорошо слетала, птичка! В цель, прямо в цель! — Говори пароль.

Душистый майоран.

Проходи.

Знакомый голос!

А! Гонерилья? С седой бородой? Они ласкали меня, как собачку, и врали, что я умен не по годам. Они на все мне отвечали «да» и «нет». Все время «да» и «нет» — это тоже мало радости. А вот когда меня промочило до костей, когда у меня от холода не попадал зуб на зуб, когда гром не смолкал, сколько я его ни упрашивал, тогда я увидал их истинную сущность, тогда я их раскусил. Это отъявленные обманщицы. Послушать их, так я — все что угодно. Но это ложь. Я не заговорен от лихорадки.

Что это — не король? Знакомый голос.

Король, и до конца ногтей — король!
Взгляну в упор, и подданный трепещет.
Дарую жизнь тебе. — Что ты свершил?
Прелюбодейство? Это не проступок,
За это не казнят. Ты не умрешь.
Повинны в том же мошки и пичужки. —
Творите беззакония. С отцом
Сын Глостера побочный был добрее,
Чем дочери законные — со мной.
Рожайте сыновей. Нужны солдаты. —
Вот дама. Взглянешь — добродетель, лед,
Сказать двусмысленности не позволит.
И так все женщины наперечет:
Наполовину — как бы божьи твари,
Наполовину же — потемки, ад,
Кентавры, серный пламень преисподней,
Ожоги, немощь, пагуба, конец!
Тьфу, тьфу, тьфу! Аптекарь, — унцию мускусу, чтобы отбить в душе этот смрад! Вот деньги.

Дай руку поцелую я тебе.

Вытру сначала. У нее трупный запах.

Непрочное создание природы!
Так и вселенная когда-нибудь
Придет, изнашиваясь, в разрушенье.
Ты знаешь ли меня?

Твои глаза мне памятны. Что ты косишься на меня? Стреляй, Купидон с завязанными глазами! Я не боюсь твоих стрел. Больше я не полюблю. Прочти вызов, который я им написал. И каким слогом, обрати внимание!

Будь ярче солнц слова — не вижу я.


Когда б о короле мне рассказали,
Поверить я б не мог. Душа болит.

Читай!

Пустыми впадинами глаз?

Ого, вот оно что! Ни глаз во лбу, ни денег в кармане? В таком случае глаза у тебя в тяжелом положении, а карманы — в легком. Теперь ты видишь, как идут дела на свете?

Я умом заключаю об этом.

Чудак! Чтобы видеть ход вещей на свете, не надо глаз. Смотри ушами. Видишь, как судья издевается над жалким воришкой? Сейчас я покажу тебе фокус. Я все перемешаю. Раз, два, три! Угадай теперь, где вор, где судья. Видел ты, как цепной пес лает на нищего?

Да, государь.

А бродяга от него удирает. Заметь, это символ власти. Она требует повиновения. Пес этот изображает должностное лицо на служебном посту.
Ты уличную женщину плетьми
Зачем сечешь, подлец, заплечный мастер?
Ты б лучше сам хлестал себя кнутом
За то, что втайне хочешь согрешить с ней.
Мошенника повесил ростовщик.
Сквозь рубища грешок ничтожный виден,
Но бархат мантий прикрывает все.
Позолоти порок — о позолоту
Судья копье сломает, но одень
Его в лохмотья — камышом проколешь.
Виновных нет, поверь, виновных нет:
Никто не совершает преступлений.
Берусь тебе любого оправдать,
Затем что вправе рот зажать любому.
Купи себе стеклянные глаза
И делай вид, как негодяй политик,
Что видишь то, чего не видишь ты.
Снимите сапоги с меня. Тащите.


Какая смесь! Бессмыслица и смысл —
Все вместе.

При условьи, что оплачешь
Мою судьбу, возьми мои глаза.
Я знаю хорошо тебя: ты — Глостер.
Терпи. В слезах явились мы на свет.
И в первый миг, едва вдохнули воздух,
Мы стали жаловаться и кричать.
Я проповедь скажу тебе. Послушай.

О, скорбь!

Мы плакали, пришедши в мир.
Но это представление с шутами. —
Какая шляпа славная! — Вот мысль!
Ста коням в войлок замотать копыта.
И — на зятьев! Врасплох! И резать, бить
Без сожаленья! Бить без сожаленья!


Вот он. Не упускайте. — Государь,
Дочь любящая ваша...

Нет спасенья?
Я пленник? Да, судьба играет мной.
Не делайте вреда мне. Будет выкуп.
Я попрошу врача. Я ранен в мозг.

У вас ни в чем не будет недостатка.

Опять все мне сносить! Я превращусь
В соленый столб — весь век слезами землю,
Как из садовой лейки, поливать.

Мой государь...

О, я умру без жалоб,
Как юноша! Не надо унывать.
Да, да. Ведь я король, не забывайте!
Вы помните ли это, господа?

Вы — повелитель наш. Мы вам послушны.

Тогда другое дело. Чтобы поймать счастье, надо уметь бегать. Прыг, прыг, прыг...


В такой беде растрогал бы до слез
Любой бедняк, несчастья ж государя
Превыше слов. Но дочь есть у тебя.
Она искупит все, чем запятнали
Природу злодеянья двух других.

Привет вам, сэр.

Привет. Что вам угодно?

Скажите, есть ли сведенья у вас
О скорой битве?

Это всем известно.
Кто не глухой.

Позвольте вас спросить,
Где неприятель?

Близко. И — в движеньи.
Он может показаться каждый час.

Спасибо за известье.

Королева
Отвлечена делами, но войска
Продвинулись вперед.

Спасибо, сударь.


О всеблагие боги! Вас молю:
Возьмите жизнь мою, чтоб нрав мой слабый
Мне вновь самоубийства не внушил.

Похвальная, хорошая молитва.

Кто вы, мой друг?

Я — бедный человек,
Ударами судьбы и личным горем
Наученный сочувствовать другим.
Подайте руку мне, и мы поищем
Пристанища.

Благодарю тебя.
Пусть боги наградят тебя сторицей.


Законная добыча! В добрый час.
Слепая эта голова судьбою
Сотворена, чтоб мне богатство дать.
Остановись, изменник нечестивый.
Покайся и молись! Я вынул меч,
Чтобы казнить тебя!

Тогда пусть небо
Побольше силы даст твоей руке.


Как смеешь заступаться ты, невежа,
За подлого злодея! Отойди.
А то ты с ним разделишь ту же участь.

Не бывать тому, ваша милость. Лучше не просите.

Прочь, деревенщина, иль смерть тебе!

Проходи, господин хороший, путем — дороженькой и не связывайся с простым народом. И не поминай мне, сделай милость, про смерть, а то как бы вправду я не помер со страху. А от старичка подальше, подальше от старичка, а то двину я тебя по башке дубиной, посмотрю, что крепче. Уходи, голубчик, подобру-поздорову.

Прочь, навозная куча!

Не взыщи, дружок. Не миновать, видно, мне пересчитать тебе зубы.


Ты одолел. Возьми мой кошелек.
Похорони меня. Живи в достатке.
Письмо, которое найдешь при мне,
Отдай Эдмонду Глостеру. Он в стане
У англичан. — Безвременная смерть!
Нежданная!


Я знаю, кто убитый:
Льстец раболепный злобной госпожи,
Ее пороков ревностный поборник.

Что, он убит?

Присядьте, дорогой,
Пока обшарю я его карманы.
Письмо, которое он называл,
Нам может службу сослужить. — Он умер,
Но жаль, что не на плахе. — Вот письмо.
Печать, не обижайся, что взломаю.
Законники, не осуждайте нас.
Чтоб мысль врага узнать, вскрывают сердце,
А письма и подавно.

«Вспомни наши обоюдные клятвы! У тебя много возможностей устранить моего мужа, было бы желание. Если он вернется победителем, я пропала. Тогда я его пленница навек, а этот брак — моя вечная пытка. Освободи меня от этой постылой будущности и займи его место. Твоя жена (как хотела бы я сказать) и преданная Гонерилья».

О женское коварство! Посягать
На жизнь такого доброго супруга
И брата моего желать взамен! —
Похороню тебя, посредник мертвый
Убийства и распутства, здесь в песке,
А это богомерзкое посланье
Обманутому герцогу отдам.
Пусть радуется он, что ты убит
И заговор на жизнь его открыт.

Король сошел с ума. Зачем так крепок
Мой ум, что устоял и сознает
Мою печаль! Я б лучше помешался.
Тогда б я был от горя огражден
Обманчивой игрой воображенья
И память о несчастьях потерял.

Подайте руку мне.


Но чу, вдали
Бьют в барабан... Ну, батюшка, пойдемте.
Я отведу вас к преданным друзьям.


Великодушный Кент, как мне воздать
Тебе за доброту? Мне недостанет
Ни средств, ни жизни.

Полно! Этих слов
Достаточно с меня. Хочу прибавить,
Что я в рассказе точен был и скуп
И красок не сгущал.

Переоденься.
Одежда эта — память о былом.
Оно так тяжко! Нарядись получше.

Нет, королева, это б шло вразрез
С расчетами моими. И покамест
Меня не узнавайте.

Хорошо.

Скажите, как здоровье государя?

Он спит еще.

О боги в небесах,
Настройте вновь разлаженную душу
И впавшему в младенчество отцу
Верните ум!

Угодно ль королеве —
Разбудим мы его. Он долго спал.

Как знаете, решайте. Вам виднее.
Вам удалось его переодеть?

Да, государыня. Мы незаметно
Сменили все на нем во время сна.

Не уходите. Мы его разбудим.
Я за него ручаюсь.

Хорошо.

Поближе подойдите. Музыканты,
Играйте громче.

Дорогой отец!
О, если бы врачующую силу
Моим губам, чтоб поцелуй мой стер
Следы всего, что сестры натворили
С тобой, родной!

О кротость без границ!

Он должен был вас сединой растрогать,
Хотя бы даже не был вам отцом.
Такому ль было выйти ночью в поле.
На поединок с вихрем, громом, тьмой?
Такому ли стоять на карауле
Под шлемом развевающихся косм
Средь частых молний? Я б пустила греться
К огню собаку своего врага
В такую ночь! А ты был рад, несчастный,
Ночлегу в шалаше, среди свиней,
С ворами вне закона, на соломе!
Постигнуть не могу, как ты в ту ночь
С рассудком вместе жизни не лишился.
Проснулся он. Заговорите с ним.

Нет, лучше вы.

Ну, как здоровье ваше?
Как вашему величеству спалось?

Не надо вынимать меня из гроба.
Ты — райский дух, а я приговорен
К колесованью на огне, и слезы
Жгут щеки мне расплавленным свинцом.

Вы знаете меня?

Ты — дух, я знаю.
Когда ты умерла?

Еще он плох.

Он не вполне проснулся. Подождите.

Где был я раньше? Где я нахожусь? —
Что это, солнце? — Я обманут всеми.
Я умер бы от жалости, случись
С другим такое горе. — Что ответить?
Моя ль это рука? Не поручусь.
Проверю. Уколю булавкой. Колет.
Как я б хотел увериться в себе!

Взгляните на меня. Благословите.
О, что вы! На колени? Встаньте, сэр!

Не смейся надо мной. Я — старый дурень
Восьмидесяти с лишним лет. Боюсь,
Я не совсем в своем уме. Признаться,
Я начинаю что-то понимать,
И, кажется, я знаю, кто вы оба.
И ты и он, но я не убежден,
По той причине, что не знаю, где я.
Своей одежды я не узнаю,
Где я сегодня ночевал, не помню.
Пожалуйста, не смейтесь надо мной!
Поспорить с вами я готов, что это —
Дитя мое Корделия.

Да, я!

Что это, слезы, на твоих щеках?
Дай я потрогаю. Да, это слезы.
Не плачь! Дай яду мне. Я отравлюсь.
Я знаю, ты меня не любишь. Сестры
Твои меня терзали без вины,
А у тебя для нелюбви есть повод.

Нет, нет его!

Скажи, я нахожусь
Во Франции?

Нет, в вашем королевстве.

Прошу вас не обманывать меня.

Утешьтесь, госпожа. Припадки буйства,
Как видите, прошли. Но наводить
Его на мысль о виденном опасно.
Уйдите с ним и более ничем
Сегодня не тревожьте.

Государь мой,
Пожалуйте.

Не будь со мной строга.
Прости. Забудь. Я стар и безрассуден.


Достоверно ли, сэр, что Герцог Корнуэльский убит таким образом?

Вполне достоверно.

Кто командует его армией?

Говорят, побочный сын Глостера.

Правда ли, будто Эдгар, его изгнанный сын, вместе с графом Кентом скрываются в Германии?

Слухи разноречивы. Однако не время медлить: армии сходятся.

Схватка, по-видимому, будет кровопролитная. Прощайте, сэр.


Уж цель близка, а что нас завтра ждет,
Покажет боя этого исход.


Узнай у герцога наверняка,
Держаться ли последнего решенья,
Или он изменил его. Он весь
В противоречьях. Пусть ответит точно.


Слуга сестры, наверное, погиб.

Я сам боюсь.

Давайте объяснимся.
Вы знаете, как я к вам отношусь.
Так искренне скажите, милый Глостер,
Вы любите мою сестру?

Как брат.

А вы к ней никогда не подбирались
Тайком от зятя?

Бросьте эту мысль.

Мне кажется, у вас давно с ней близость.

Нет, герцогиня, честью вам клянусь!

Сестра невыносима. Милый Глостер,
Не будьте с нею близки!

Никогда.
Но вот она сама. И муж с ней, герцог.


Охотней проиграю я сраженье,
Чем дам сестре меня с ним разлучить.

Привет сестре любимой! Как я слышал,
Король у дочери, и с ними все,
Кто недоволен нашим притесненьем.
Чтоб воевать, я должен быть в ладу
С своею совестью. И мой противник —
Французы, наводнившие наш край,
А не король и прочие вельможи,
Которым есть чем всех нас попрекнуть.

Все это верно.

Но к чему все это?

Мы вышли против общего врага —
Вот сущность дела, а не наши распри.

Тогда я созову сейчас совет
Для выработки плана наступленья.

Я к вам приду сейчас в шатер.

Сестра,
Ты с нами?

Нет.

А лучше шла бы с нами.


Несложная загадка! Я иду.


Светлейший, уделите полминуты
Простому человеку.

Говори. —
Сейчас я нагоню вас.


Перед битвой
Прочтите, герцог, это вот письмо,
И в случае победы пусть глашатай
К вам вызовет меня трубой. Я нищ,
Но выставлю бойца, который кровью
Докажет все, что сказано в письме.
А если вас постигнет пораженье,
То будет не о чем и хлопотать,
Тогда конец и вам и вражьим козням.
Пошли судьба успеха вам!

Постой.
Прочту письмо.

Мне не велели медлить.
Придет пора, пусть вызовет герольд —
Я сам явлюсь.

Прощай. Займусь я чтеньем.


Враг показался. Стянемте войска.
Вот сведенья о силах их, примерно.
Вам надо торопиться.

В добрый час.


Обеим сестрам клялся я в любви.
Как яд змеи, их ненависть друг к другу.
Кого мне взять? Обеих ли? Одну
Иль ни одной? Покамест живы обе,
К ним путь закрыт. Женюсь я на вдове —
Мне жить не даст спокойно Гонерилья,
А с ней при муже тоже пользы нет.
Пока война, он важная опора,
А после пусть придумает сама,
Как от него избавиться. Он Лира
С Корделией намерен пощадить,
Когда их в плен возьмет. Того не будет.
В моих делах опасно размякать.
Я драться должен, а не рассуждать.


Сядь, дедушка, под деревом в тени.
Молись, чтоб восторжествовала правда,
И если я вернусь — скажу тебе,
Чего ты и не ждешь.

Храни вас боги!


Бежим, старик! Дай руку мне. Бежим!
Король разбит. Его и дочь схватили.
Они в плену. Скорей дай руку мне!

Зачем бежать? Сгнию на этом месте.

Опять дурные мысли? Человек
Не властен в часе своего ухода
И сроке своего прихода в мир,
Но надо лишь всегда быть наготове.
Идем.

Идем. Ты совершенно прав.


Взять их под стражу! Хорошо стеречь,
Пока не вынесут им приговора.

Нет, мы не первые в людском роду,
Кто жаждал блага и попал в беду.
Из-за тебя, отец, я духом пала,
Сама бы я снесла удар, пожалуй.
А славные те дочери и сестры, —
Нас разве не покажут им?

Нет, нет!
Пускай нас отведут скорей в темницу.
Там мы, как птицы в клетке, будем петь.
Ты станешь под мое благословенье,
Я на колени, стану пред тобой,
Моля прощенья. Так вдвоем и будем
Жить, радоваться, песни распевать,
И сказки сказывать, и любоваться
Порханьем пестрокрылых мотыльков.
Там будем узнавать от заключенных
Про новости двора и толковать,
Кто взял, кто нет, кто в силе, кто в опале,
И с важностью вникать в дела земли,
Как будто мы поверенные божьи.
Мы в каменной тюрьме переживем
Все лжеученья, всех великих мира,
Все смены их, прилив их и отлив.

Отвесть их прочь.

При виде жертв подобных
Нам боги сами курят фимиам.
Ты тут, Корделия? Мы неразлучны.
Они должны достать огонь с небес,
Чтоб выкурить нас порознь из темницы,
Как выживают из норы лисиц.
Утри глаза. Чума их сгложет, прежде
Чем мы решимся плакать из-за них.
Подохнут — недождутся. Ну, ведите!


Послушай, капитан! Возьми пакет.
В нем письменный приказ.

Сведи их в крепость.
Тебя я поднял на одну ступень.
Пойдешь и выше, если все исполнишь.
Приспособляться должен человек
К веленьям века. Жалость неприлична
Военному. Не спрашивай, о чем
Гласит приказ, но объяви заране,
Берешься ль выполнить его?

Берусь.

Ступай же. Ничего не пожалею
Тебе в награду. Сделай все точь-в-точь,
Как написал я. Мигом, незаметно.

Я не вожу телег, не ем овса.
Что в силах человека — обещаю.


Сэр, вы сегодня выказали храбрость.
Вам улыбнулось счастие. Враги
У вас в плену. Мы требуем их выдать,
Чтобы распорядиться их судьбой
В согласьи с честью и благоразумьем.

Я нужным счел больного короля
Под стражею отправить в заключенье.
Он трогает чувствительность солдат
И возрастом и королевским саном,
И эта жалость может подорвать
Повиновенье, обратив оружье
На нас самих. С ним вместе увели
Корделию по тем же основаньям.
Я завтра или через два-три дня
Представлю их на суд ваш. Но сегодня,
Когда еще в крови все и в поту
И потерял товарища товарищ,
Не время, думается, раздражать
Всех тех, кто испытал жестокость схватки.
Дела Корделии и короля
Дождутся подходящей обстановки.

Спокойнее! Простите, сэр, я вас
Считаю подчиненным, а не братом.

Смотря по титулу, какой я дам
Ему сейчас. Вперед вам не мешало б
Спросить меня. Он полководец мой
И в битве представлял мою особу,
Как мой правопреемник — он ваш брат.

Не хлопочи. Его и так заслуги
Возвысили, без помощи твоей.

Но я его поставлю рядом с вами.

Особенно когда с ним вступишь в брак.

Насмешники — хорошие пророки.

Но это предсказал плохой пророк.

Сестра, мне нездоровится, иначе
Сказала б резче я. — Воитель мой,
Бери мой край, моих солдат и пленных,
Сдается крепость. Все мое — твое.
Будь мне и господином и супругом.

Так он тебе и будет!

Помешать
Такому шагу ведь не в вашей власти.

Но и не в вашей.

Разве, мнимый брат?


Вели бить в барабан и докажи
Мечом, что вправе ты принять мой титул.

Стой! Я их арестую. Ты, Эдмонд,
Виновен в государственной измене
Совместно с этой золотой змеей.

Сестра, я должен ваши притязанья
Отвесть, как опекун моей жены:
Она уже помолвлена с милордом.
Хотите замуж — выбор вам один:
Не занят я, а леди не свободна.

Фиглярство!

Глостер, ты вооружен.
Вели трубить, и ежели на вызов
Никто не выйдет доказать мечом,
Какой ты лжец, преступник и предатель,
Вот мой залог.

Я хлеба не вкушу,
Пока не докажу исходом боя,
Что ты все то, чем я назвал тебя.

Мне дурно, дурно!


Это и понятно.
Я разбираюсь в ядах хорошо.

Вот мой залог.

И если кто-нибудь
Осмелится сказать, что я изменник,
Солжет он, как последний негодяй. —
Труби, герольд! Готов со всеми биться,
Кто б ни пришел, с тобою, с этим, с тем,
За честь свою и правду.

Эй, глашатай!

Герольд, сюда!

Сам за себя постой.
Твоих солдат, которых ты мне нанял,
Своею властью я и распустил.

Все хуже мне.

Ей плохо. Уведите
Ее в мою палатку.


Вот герольд.
Труби, герольд, и огласи вот это!

Труби, трубач!


«Если бы среди дворян и офицеров этой армии нашелся желающий силой оружия доказать, что Эдмонд, выдающий себя за графа Глостера, лжец и предатель, пусть он соблаговолит выступить вперед по третьему зову трубы. Противник готов к встрече».

Труби!


Еще раз!


Еще раз!


Спроси, что он задумал и зачем
На зов трубы явился.

Рыцарь, кто ты
По имени и званью? Почему
Ответил ты на вызов?

Знайте, имя
Утрачено мое и клеветой
Загрязнено. Но я такой же знатный,
Как мой противник.

Кто противник твой?

Кто здесь за графа Глостера Эдмонда?

Он сам. Что скажешь ты?

Так вынь свой меч,
И если речь моя несправедлива,
Оружьем мне воздай за клевету.
А я по праву своего рожденья
Во имя чести рыцарской и клятв
Пришел сказать, что, несмотря на силу
И званье, доблесть, молодость, успех
И новую победу, ты — предатель
Перед богами, братом и отцом
И перед этим герцогом изменник
И весь запятнан с головы до ног
Следами гнусной низости и грязи.
Скажи, что я неправ, — моя рука,
Мой меч и совесть здесь, чтоб в поединке
Все, в чем ты отопрешься, доказать.

Я мог бы настоять, чтоб ты назвался,
Но вид твой так воинственен и горд
И речь так обличает воспитанье,
Что, правилам обычным вопреки,
Я пользоваться не хочу отсрочкой.
Бросаю ложь твою тебе назад,
Она меня ни краем не задела, —
И чтоб ее в тебе похоронить,
Мечом прокладываю ей дорогу.
Трубите бой!


.
Не добивай его!

Ты — жертва козней, Глостер! По закону,
Не бьются с неизвестными. Ты мог
Не отвечать. Тебя не победили,
А взяли хитростью.

Прошу молчать!
А то заткну вам рот бумагой этой! —
Прочти, злодей. В письме твой приговор.

Не рвать записки! Вам она знакома?


Что ж! Здесь — моя держава, не твоя.
Кому судить меня?

Предел бесстыдства!
Так ты записку знаешь, стало быть?

Не спрашивай, что знаю я.


Смотрите
За ней. Она от горя вне себя.


Я сделал все, в чем ты меня винил,
И много больше. Время все откроет.
Моя пора пришла. Но кто же ты,
Кому так посчастливилось со мною?
Откройся, рыцарь. Я тебя прошу.

Признанием отвечу на признанье.
Не ниже по рожденью я, чем ты,
А если выше — тем твой грех тяжеле.
Меня зовут Эдгар, и я твой брат.
Но боги правы, нас за прегрешенья
Казня плодами нашего греха.
За незаконность твоего рожденья
Глазами поплатился твой отец.

Да, правда. Колесо судьбы свершило
Свой оборот. Я здесь и побежден.

Я догадался по твоей осанке
О знатности твоей. Дай обниму.
Не знать мне счастья, если хоть притворно
На миг я отвернулся от тебя
И твоего отца!

Я это знаю.

Где ты скрывался? Как проведал ты
О бедствиях отца?

Я разделял их.
Послушайте коротенький рассказ.
Я б умереть хотел, когда я кончу.
Как нас к себе привязывает жизнь!
Мы медленную смерть от долгих пыток
Предпочитаем быстрому концу.
Узнав, что я объявлен вне закона,
Я стал скрываться, принял жалкий вид
Помешанного и бродил в лохмотьях,
Которых псы чурались. Так набрел
Я на отца с кровавыми кругами
Глазниц, пустых, как кольца без камней.
Я стал его вожатым, побирался,
Кормил его, поддерживал в нем дух.
Ах, отчего я в первый раз открылся
Ему лишь полчаса тому назад,
Когда, вооружившись перед битвой,
Просил, чтоб он меня благословил,
И описал ему свои скитанья!
Удар был слишком резок. Чересчур
Сошлись в нем вместе радость и страданье.
Их столкновенья сердце не снесло
И разорвалось.

Ты меня растрогал,
Моей душе на благо, может быть.
Но продолжай, ты, кажется, не кончил.

Не надо, если повесть так горька
И дальше. Я чуть жив от слез остался.

Пределом это кажется для тех,
Кто к горю не привык. Но кто привычен,
Теряет счет страданьям и идет
Сквозь испытанья до конца и края.
Пока я горько плакал, человек
Приблизился. Он мне встречался раньше.
Мой нищий вид отталкивал, его.
Теперь, узнав, кто я на самом деле,
Он бросился на шею мне и, пав
На труп отца, омыл его слезами.
Он рассказал о Лире и себе
Такую быль, которой свет не слышал.
Описывая ужасы тех дней,
Он снова пережил их потрясенья
И потерял сознанье. В этот миг
Раздался зов трубы, и я оставил
Его без чувств.

Кто ж был тот человек?

Кент, сэр, изгнанник Кент. Переодетый,
Он следовал за королем, своим
Гонителем, и верою и правдой
Служил ему, не брезгая ничем.


На помощь! Помогите!

Что случилось?

Что это?

Почему кинжал в крови?

Он теплый. Он дымится. Он из сердца.
Она мертва.

Кто мертв? Скажи скорей!

Мертва супруга ваша. Закололась,
Пред этим отравив свою сестру.
Она созналась в этом.

Я помолвлен
С обеими. Теперь нас всех троих
Смерть обручит.

Вот Кент.

Живых иль мертвых,
Несите их сюда. Вселяет страх
Небесный суд, свершившийся над ними,
Но нам не жалко их.


Да, это он.
События не дают его принять,
Как подобало бы в другое время.

Владыке своему и королю
Пришел я пожелать спокойной ночи.
Как, он не здесь?

Про главное забыли.

Эдмонд, скажи нам, где король и где
Корделия?


Ты видишь, Кент?

Что это?

Да, был любим Эдмонд! Из-за него
Одна сестра другую отравила
И закололась.

Да, все это так.
Закройте лица им.

Жизнь ускользает.
Пред смертью сделать я хочу добро,
Хоть это непривычно мне. Пошлите
В тюрьму. Не медлите! Я дал приказ
Лишить Корделию и Лира жизни.
Не медлите!

Скорей! Беги бегом!

К кому бежать? Кому приказ был отдан?
Дай знак отмены!

Правильно. Возьми
Мой меч и моему дай офицеру.

Скорее, я прошу!


Твоя жена
И я распорядились, чтоб в темнице
Корделию повесили, сказав,
Что это ею сделано самою
В отчаяньи.

Будь небо ей щитом!
Возьмите кто-нибудь его отсюда.


Вопите, войте, войте! Вы из камня!
Мне ваши бы глаза и языки —
Твердь рухнула б!.. Она ушла навеки...
Да что я, право, мертвой от живой
Не отличу? Она мертвее праха.
Не даст ли кто мне зеркала? Когда
Поверхность замутится от дыханья,
Тогда она жива.

Не это ль час
Кончины мира?

Исполненье сроков.

Конец времен и прекращенье дней.

Перо пошевелилось. Оживает!
Ах, если это правда, — этот миг
Искупит все, что выстрадал я в жизни.

О господин мой!


Лучше уходи.

Ведь это Кент. Он друг ваш.

Пропадите!
Убийцы, подлецы! Я б спас ее,
А вот теперь она ушла навеки. —
Корделия, Корделия, чуть-чуть
Повремени еще! Что ты сказала? —
Ах, у нее был нежный голосок,
Что так прекрасно в женщине. — Злодея,
Тебя повесившего, я убил.

Да, господа, он это правда сделал.

Не правда ли, приятель? Было время,
Своим прекрасным острым палашом
Заставил бы я всех их тут попрыгать.
Не то теперь. Теперь я стар и слаб
От этих бед.

Кто вы? Я плохо вижу.
Я должен это прямо вам сказать.

Судьба нас двух любила и терзала.
Один из них пред вами.

Тут темно.
Скажите, вы не Кент?

Ну да, он самый.
Слуга ваш Кент. А где слуга ваш Кай?

Он славный малый, был, скажу вам прям
Храбрец, рубака. Умер и истлел.

Нет, государь. Я — это Кай.

Посмотрим.

Я с первых ваших злоключений шел
За вами по пятам.

Я рад вас видеть.

Все ж остальное — ужас, мрак, печаль.
Две ваши старших дочери в порыве
Отчаянья покончили с собой.

Да, кажется.

Он, видимо, не знает,
Что говорит. Бесцельно выражать
Ему почтенье наше.

Бесполезно.


Эдмонд скончался.

Нам не до него. —
Вот что задумал я, друзья и лорды:
Чем только можно будет облегчить
Великого страдальца злую участь,
Все обещаю сделать. Нашу власть
Передадим ему до самой смерти.

Вступите в ваши старые права.
Мы их еще расширим по заслугам.
Кто верен был, вкусит плоды добра,
Кто изменил, осушит чашу горя. —
Смотрите, что с ним? Видите?

Мою
Бедняжку удавили! Нет, не дышит!
Коню, собаке, крысе можно жить,
Но не тебе. Тебя навек не стало.
Навек, навек, навек, навек, навек! —
Мне больно. Пуговицу расстегните...
Благодарю вас. Посмотрите, сэр!
Вы видите? На губы посмотрите!
Вы видите? Взгляните на нее!


Он в обморок упал. Мой государь!

Разбейся, сердце! Как ты не разбилось?

Очнитесь, государь!

Не мучь. Оставь
В покое дух его. Пусть он отходит.
Кем надо быть, чтоб вздергивать опять
Его на дыбу жизни для мучений?

Он умер.

Удивительно не то.
Где силы брал он, чтобы жить так долго?

Несите мертвых. Наш ближайший долг —
Оплакать их.

Друзья мои, вы оба мне опора,
Чтоб вывесть край из горя и позора.

Не смею, герцог, сборами тянуть.
Меня король зовет. Мне надо в путь.

Какой тоской душа ни сражена,
Быть стойким заставляют времена.
Все вынес старый, тверд и несгибаем.
Мы, юные, того не испытаем.