Если что-нибудь петь, то перемену ветра, западного на восточный, когда замерзшая ветка перемещается влево, поскрипывая от неохоты, и твой кашель летит над равниной к лесам Дакоты....
Еще пробирались на ощупь к местам за столом женихи, а страшную весть на площадь уже принесли пастухи. Вечерней зарей сияли стада густых облаков. Коровы в кустах стояли и жадно лизали кровь....
Заморозки на почве и облысенье леса, небо серое цвета кровельного железа. Выходя во двор нечётного октября, ёжась, число округляешь до «ох ты бля». Ты не птица, чтоб улетать отсюда,...
Заморозки на почве и облысенье леса, небо серое цвета кровельного железа. Выходя во двор нечётного октября, ежась, число округляешь до «ох ты бля». Ты не птица, чтоб улетать отсюда....
Затем, чтоб пустым разговорцем развеять тоску и беду, я странную жизнь стихотворца прекрасно на свете веду. Затем, чтоб за криком прощальным лицо возникало в окне, чтоб думать с улыбкой печальной,...
Наблюдатель? свидетель событий? войны в Крыму? Масса жертв — все в дыму — перемирие полотенца... Нет! самому совершить поджог! роддома! И самому вызвать пожарных, прыгнуть в огонь и спасти младенца,...
Итак, пригревает. В памяти, как на меже, прежде доброго злака маячит плевел. Можно сказать, что на Юге в полях уже высевают сорго — если бы знать, где Север. Земля под лапкой грача действительно горяча;...
Как давно я топчу, видно по каблуку. Паутинку тоже пальцем не снять с чела. То и приятно в громком кукареку, что звучит как вчера. Но и черной мысли толком не закрепить, как на лоб упавшую косо прядь....
Когда подойдет к изголовью смотритель приспущенных век, я вспомню запачканный кровью, укатанный лыжами снег, платформу в снегу под часами, вагоны — зеленым пятном...
Потому что искусство поэзии требует слов, я — один из глухих, облысевших, угрюмых послов второсортной державы, связавшейся с этой, — не желая насиловать собственный мозг,...
Жестоковыйные горные племена! Всё меню — баранина и конина. Бороды и ковры, гортанные имена, глаза, отродясь не видавшие ни моря, ни пианино. Знаменитые профилями, кольцами из рыжья,...
Кто их оттуда поднимет, достанет со дна пруда? Смерть, как вода над ними, в желудках у них вода. Смерть уже в каждом слове, в стебле, обвившем жердь. Смерть в зализанной крови,...
Мысль о тебе удаляется, как разжалованная прислуга, нет! как платформа с вывеской ‘Вырица’ или ‘Тарту’. Но надвигаются лица, не знающие друг друга, местности, нанесенные точно вчера на карту,...