Там жили все мои надежды, Там мне пылал огонь земной, Но душу осенил покой, — Смежились дремлющие вежды. Где грозовые тучи шли, Слеза последняя иссохла. Душа смирилась и заглохла...
Твой знак пред жизнью — вереск гор. Из синевы его убор... Его лазурный, долгий век Красив в росе, красив сквозь снег... Пыланье розы, цвет гвоздик Угрюмо чахнет в серый миг......
Теперь, зная многое о моей жизни — о городах, о тюрьмах, о комнатах, где я сходил с ума, но не сошел, о морях, в которых я захлебывался, и о тех, кого я так-таки не удержал в объятьях, —...
«Теперь, сего же дня, Прощай, мой экипаж и рыжих четверня! Лизета! ужины!.. Я с вами распрощался Навек для мудрости святой!» — «Что сделалось с тобой?» — «Безделка!.. Проигрался!»
«Теперь, сего же дня, Прощай, мой экипаж и рыжих четверня! Лизета! ужины!.. Я с вами распрощался Навек для мудрости святой!» – «Что сделалось с тобой?» – «Безделка!.. Проигрался!»
Ты будешь ждать, пока уснут, окостенеют окна дома, и бледных вишен тишину нарушит голос мой знакомый. Я прибегу в большом платке, с такими жаркими руками, чтоб нашей радостной тоске...
Итак, он твой. Теперь судьба моя Окажется заложенным именьем, Чтоб только он — мое второе «я» — По-прежнему служил мне утешеньем. Но он не хочет и не хочешь ты. Ты не отдашь его корысти ради....
Ты дышишь жизнью! О, как я к тебе влеком... Меня манит к тебе желанье сладострастья... Опомнись, милая, ужели не знаком Тебе холодный свет без ласки и участья?.. В наш век скрывать должно? желания любви,...
Ты кончил жизни путь, герой! Теперь твоя начнется слава, И в песнях родины святой Жить будет образ величавый, Жить будет мужество твое, Освободившее ее.