Боб пелись губы, В пелись взоры, Пи пелись брови, Ли – пелся облик, Гзи-гзи-г пелась цепь. Так на холсте каких-то соответствий Вне протяжения жило Лицо.
Пел богиню влюбленный певец, и тоской его голос звучал... Вняв той песне, богиня сошла, красотой лучезарной сияя, И к божественно юному телу певец в упоенье припал,...
В тусклом беззвучном Шеоле Дремлют без снов рефаимы, Тени умерших на воле, Мертвой неволей хранимы. Память склонилась у входа, К темной стене припадая. Нет им ни часа, ни года,...
Бог Погода, юный, малый, В васильковом он венке, У него румянец алый, Перстень синий на руке. Перстень синий, с бирюзою, Крылья тонки мотылька, Нежен цвет, перед грозою, Василькового венка....
Есть божество; довольный всем, склоняю Пред ним без просьб я голову свою. Вселенной строй спокойно созерцаю, В ней вижу зло, но лишь добро люблю. И верит ум мой будущему раю,...
Божок любви под деревом прилег, Швырнув на землю факел свои горящий. Увидев, что уснул коварный бог, Решились нимфы выбежать из чащи. Одна из них приблизилась к огню, Который девам бед наделал много,...
Болотистым пустынным лугом Летим. Одни. Вон, точно карты, полукругом Расходятся огни. Гадай, дитя, по картам ночи, Где твой маяк... Еще смелей нам хлынет в очи Неотвратимый мрак....
На весенней проталинке За вечерней молитвою — маленький Попик болотный виднеется. Ветхая ряска над кочкой Чернеется Чуть заметною точкой. И в безбурности зорь красноватых...
Да совершится! По ложбинам в ржавой Сырой траве еще не сгнили трупы В штиблетах и рогатых шапках. Ветер Горячим прахом не занес еще Броневики, зарывшиеся в землю, Дождь не размыл широкой колеи,...
Болящий дух врачует песнопенье. Гармонии таинственная власть Тяжелое искупит заблужденье И укротит бунтующую страсть. Душа певца, согласно излитая, Разрешена от всех своих скорбей;...
Болящий дух врачует песнопенье. Гармонии таинственная власть Тяжелое искупит заблужденье И укротит бунтующую страсть. Душа певца, согласно излитая, Разрешена от всех своих скорбей;...
Будешь у меня ты вино простое Пить из скромных чаш. Но его ведь сам я, В амфору налив, засмолил в тот день, как Рукоплескали Дружно все тебе, лишь в театр вошел ты, Всадник Меценат дорогой, и, вторя,...
Буду всегда я по-прежнему молод нетленной душою. Пусть разрушается тело и страсти земные бушуют... Дух молодой пролетит над пустыней бесплодных терзаний, Всё молодой, ясноокий, — и чуждый печальных страданий!